Ведь этой зимой они остались без мамы. Они с братом чувствовали себя настоящими сиротами, так как папа и при жизни мамы Жанны не уделял им должного внимания, а после смерти – тем более. В глубине своей хрустально-чистой души она чувствовала, что во всех их несчастьях виноват отец, но детская, наивная, безусловная любовь побеждала разум и подавляла все здравые мысли.

Лучи солнца стали пробиваться через старые серые занавески, зияющие разнокалиберными дырками, и осветили помещение. Катя присела на край кровати, оглядела комнату, глубоко вздохнула и перевела взгляд на брата. Он, лохматый, заросший, со слипшимися на лбу от пота волосами и собравшимися на шее чёрными полосками, мирно сопел рядом. «Родной мой, маленький!» Катя нежно погладила его по голове и осторожно встала.

«Ах, мама, если бы ты знала, как мы живём!» Катя смахнула непроизвольно набежавшую слезинку и присела на корточки чистить картошку для завтрака.

Мама Жанна умерла в январе. В памяти ещё томились воспоминания о последних днях её жизни. Как они с Ваней навещали её в больнице, а она, завернувшись в одеяло, бледная, с огромным, раздувшимся животом, сидела на лавочке, курила, дожидаясь детей. Как они бежали к ней наперегонки и оба обнимали – сразу. Мама умерла от цирроза печени. Этого бы не произошло, если бы она не попала весной в больницу с разрывом кисты на яичнике. Там ей и занесли инфекцию: гепатит С.

А раньше всё было хорошо. Катя даже помнила счастливые годы жизни их семьи. Когда папа работал, мама работала, она ходила в школу, а Ванька – в детский сад. Тогда семья Соколовых жила в шикарном двухэтажном частном доме, доставшемся Жанне от родителей, которые трагически погибли в один день в автокатастрофе. Роман, как говорится, был красавец-парень: густые, кудрявые каштановые волосы, чистое лицо с удлинённым подбородком и выразительными, можно сказать, огромными карими глазами, обрамлёнными густыми чёрными ресницами. Идеально сложенный, он был эталоном мужской красоты. Но, как часто бывает, привлекательная внешность не всегда является показателем доброй и чистой души. В сравнении с ним Жанна выглядела, как серый воробушек рядом с павлином. Конечно, в ней было что-то тонкое, мягкое и нежное, еле уловимое, то, во что обычно влюбляются мужчины, но до конца объяснить не могут. После свадьбы, к сожалению, оказалось, что Рома – совсем не хозяйственный человек. Любил выпить, сначала по выходным, затем – и не только. Ни в доме, ни во дворе ничего не делал. Жанна, безумно влюблённая, совсем не замечала этих недостатков, ревновала, прощала, но не пила с ним никогда. Когда родился Ванечка, стало тяжело оплачивать коммунальные услуги, да и просто Жанна еле-еле сводила концы с концами. Рома менял работу каждый месяц: то он трудился грузчиком в магазине, то охранником на заправочной станции, то разнорабочим на стройке. И везде его просили уволиться из-за частого «злоупотребления». Обстановка в доме накалялась, начались обиды, обвинения и скандалы.

Как-то вечером, вернувшись как никогда рано и, к удивлению, трезвым, Рома затеял серьёзный разговор с женой.

– Жанет, котик мой, посмотри, как мы живём: дом рушится, его надо постоянно ремонтировать, а у нас денег нет, долги давят. Давай дом продадим и купим поменьше, зачем нам такой большой, мы даже на второй этаж не поднимаемся никогда, а на отопление сколько денег надо! Знаешь, нам даже на машину хватит, я буду таксистом работать, вот увидишь, как мы заживём! А? Согласна? Давай, соглашайся, любимая моя!

– Рома, я подумаю, но ты выпиваешь, разве ты сможешь работать водителем? – вздохнула Жанна.

– А, я брошу, честное слово! Ради детей и тебя. Давай начнём новую жизнь. Я же вас так люблю!

Посоветоваться Жанна ни с кем не могла: родителей нет, подруг нет, кумовья вечно заняты – бизнесмены. Безумная любовь к мужу сделала своё дело. Жанна согласилась. Это событие и переломило их жизнь на две части.

Рома как пил, так и продолжил пить, не особо стараясь заработать и обеспечить семью. В результате двухлетних поисков лучшей жизни семья оказалась в маленьком однокомнатном дачном домике с узкой кухонькой, даже без печного отопления. Туалет и вода находились на улице. Зато к этому времени от безвыходности и беспомощности стала выпивать Жанна. Небольшой огород был запущен до предела: рыжая трава вперемешку с бытовым мусором покрыла все грядки, некогда засаженные помидорами, только старая слива неустанно давала хороший урожай. За воротами гнила рыжая «четвёрка» марки «Жигули», которую Рома, ударяя в грудь, обещал отремонтировать. И машину не отремонтировал, и жену потерял…

Летние каникулы

«Слава Богу, хоть в школу не надо идти», – вздохнула Катя и поставила на электрическую плиту чёрную, закопчённую сковородку. Масло закипать не спешило; девочка вышла во двор и подошла к красному железному обшарпанному баку. Между баком и краном была незамысловато всунута пластмассовая мыльница, в которой покоился слизистый кусочек мыла. Девочка умылась и, не вытираясь, вдохнула свежий летний воздух.

– Ах, хорошо!

Рядом на отцветшей сливе заливался соловей, девочка пристально посмотрела на невзрачную птичку, улыбнулась и посвистела в ответ. «Жаль, зубная паста кончилась, надо раздобыть где-нибудь». Катя прополоскала рот водой из бака, потерла зубы и дёсны пальцем и, услышав потрескивание масла на сковородке, ринулась в дом. Картошка получилась, как всегда, румяная и вкусная. Ванька с отцом уплетали за обе щеки, весело подмигивая друг другу. Вдруг у Кати из кармана халата послышался звук мобильного телефона.

– О, откуда у тебя телефон? – строго спросил отец.

– Да Аньке новый купили, а она мне свой старый подарила.

– Точно не украла? – немного прищурив глаза, засомневался он, – люди просто так ничего не дарят и не делают, значит, ей что-то от тебя надо. Все злые и алчные, запомни это. Вот увидишь: придётся отрабатывать.

– Да брось, пап, она добрая, не такая, как все, она мне как сестра,– Катя нажала на значок – зелёную трубку.

– Ха, так пусть заберёт тебя к себе жить, поит и кормит,– не унимался Роман,– наивная ты, жизни не знаешь.

– Да, алло! Аня, я готова, через пятнадцать минут выхожу. Жди.

Роман пожал плечами:

– Ваньку возьми с собой, чем я его кормить буду?

– Нет, пап, сегодня не могу – дела личные.

– Мне надо на работу сходить. Ладно, возьму его с собой… Пойдёшь? – без капельки нежности спросил Роман.

– Угу,– промямлил с набитым ртом взъерошенный сынок.

Запрыгнув в самодельные джинсовые шорты и натянув чёрную, немного выцветшую на спине майку с надписью «YOUTH», Катя выпорхнула из душного жилища. Хотелось курить. Да, да, она недавно попробовала, может, месяц назад, но уже эта пагубная привычка основательно засела в её голове. Это свершилось в новой взрослой компании, куда Катю и её лучшую подругу, одноклассницу Аню, пригласил её старший брат Артём. После смерти мамы Катя очень сильно сблизилась с Аней, стала вхожа к ней в дом. А Аня, открытая, добрая, голубоглазая блондинка, всегда искренне радовалась ей, предельно глубоко перенесла смерть мамы своей подруги, даже проплакала весь вечер, когда узнала о горе. Её старший брат Артём никогда не воспринимал сестру всерьёз и всегда – с ухмылкой: конечно, он же был старше её на три года и учился в Институте. А как Аня мечтала, чтобы у нее была сестра, чтобы секретничать, меняться вещами, просто делиться своей детской, наивной любовью и нежностью!