Белая Буря с заметным трудом взяла себя в руки.

– Ты прав, и я прошу прощения. Но как мне объяснить своим людям то, что сейчас произошло?

– Не надо ничего объяснять, – отмахнулся Даргер. – Жизнь полна загадок. Им просто придется смириться с очередной из них.

– Здесь поговорить не получится, – добавил Довесок.

Когда они избавились от халатов, тряпичных башмаков, перчаток и масок, он повел их к центру города Они пробирались по улицам, забитым повозками и пешеходами, как вдруг Довесок подобно рыбаку, загарпунившему лосося, бросился вперед и выдернул из толпы жизнелюбицу.

– Если вы меня не отпустите, – улыбнулась та, – вас арестуют, посадят в тюрьму и подвергнут пыткам. Я иду по служебным делам.

– Это Белая Буря, самая высокопоставленная женщина во всей будущей империи, – парировал Довесок. – Только Тайный Император вправе отменять ее приказы. И то вряд ли – она его самая преданная слуга. Так вот, она желает, чтобы ты немедленно проводила нас в такое место, где мы могли бы пообщаться без посторонних.

– Как раз для подобных целей городские власти разбили частный сад для бесед.

Жизнелюбица отвела их в сад. Миновав деревянный мостик, они оказались на небольшом островке с беседкой. При их приближении из декоративного пруда вынырнул разноцветный карп в надежде чем-нибудь поживиться.

– Нас здесь никто не подслушает? – спросил Довесок.

– Все возможно, господин. Но я не представляю, каким образом.

– Скажи, чтобы принесли чая – «Колодец дракона» лучшего качества, – и можешь возвращаться к своим делам и вообще забыть, что нас видела.

– Ни один человек не забудет такой приказ, господин. Совсем наоборот, из-за своей необычности он навсегда впечатается в память. Но я никому не скажу, что видела вас, и буду вести себя как ни в чем не бывало.

Беседка пустовала. Белая Буря и Даргер заняли понравившийся столик. Довесок убедился, что соглядатаю спрятаться негде, и прикрыл ставни, добившись надлежащего баланса между освещенностью и интимностью. В этот момент появилась девушка с чайником и тремя чашками.

– Итак? – прервала молчание Белая Буря, когда служанка ушла.

– Тайный Император сказал, что феникс-установка заработает в течение недели, – проговорил Даргер.

– Это правда, и я горжусь своими успехами. Ни одна женщина в Китае мне и в подметки не годится.

– Вы знаете, что Тайный Император собирается запустить ее сразу после восстановления?

– Так быстро? – погрустнела Белая Буря. – Что ж, свой долг я исполнила, а благодаря тебе еще и познала любовь царевича. Мои таланты раскрылись в полной мере, и это очень важно. Я прожила богатую, насыщенную жизнь.

Довесок, не сдержавшись, возмущенно фыркнул.

– И скоро ей придет конец, если только Гениальный Стратег не убедит императора в том, что эпидемия неизбежно сойдет на нет, враг будет повержен и армия покорит Север.

– Я познала счастье. За него и смерть – невеликая цена.

– Для такого выдающегося механика, как вы, не составит труда вывести установку из строя, – заметил Довесок.

На лице Белой Бури отразилось самое настоящее потрясение.

– Я не могу так поступить!

Подавшись вперед, Даргер сжал ладони Белой Бури и со всей убедительностью, на какую был способен, произнес:

– Не просто можете, а должны. Не ради вас, не ради нас, но ради царевича Блистательного Первенца. Путь, которому вы следуете, приведет этого потрясающего мужчину, это восхитительное тело, в объятия пламени. Он умрет в мучениях. Сгорит дотла. Погибнет из-за вас, как и бесчисленное множество других людей. Вы и правда этого хотите? Никогда не поверю, что вы скажете «да», если он вам не безразличен.

По щеке Белой Бури скатилась одинокая слеза. В остальном ее лицо казалось высеченным из мрамора.

– Я понимаю, вы считаете, что связаны клятвой верности, но…

– Да не в этом дело! – воскликнула Белая Буря с необычайным пылом и выдернула у Даргера руки. – Совсем не в этом. Скажи, замечал ли ты у Тайного Императора белый звездообразный шрам на костяшке левого большого пальца?

– Конечно, – ответил Даргер. – Но большого значения этому не придал.

– Он обзавелся им несколько лет назад, когда моя служба только-только начиналась. В те дни я не пользовалась большим доверием, но все быстро менялось. Как-то раз я представляла императору – конечно, тогда еще царю – доклад о военном использовании недавно восстановленного дробящего колеса. Это было совещание в узком кругу: только я, Тайный Царь и моя заместительница. В ее задачу входило демонстрировать схемы и указывать на определенные показатели во время моей речи. Царь очень серьезно относится к подобным вопрос. Он внимательно слушал, рассеянно поигрывая маленьким пятнистым котенком. Это было милейшее создание – само собой, бенгальской породы. В тот день он снял платок, впервые явив мне свое лицо, и я сполна упивалась выпавшей мне честью. Я описывала размеры и прочность стен, которые можно сокрушить дробящим колесом. Что-то из сказанного привело Тайного Царя в восторг, и он что есть силы хлопнул по столу. К сожалению, его ладонь опустилась на хвост котенка. Тот, извернувшись, вонзил зубы в большой палец царя. В порыве ярости Тайный Царь схватил котенка одной рукой и выдавил из него жизнь. В него словно вселился демон. По моему убеждению, он до самого конца не понимал, что творит. Сейчас, после стольких смертей, смерть котенка кажется мелкой и незначительной, но в тот момент она меня потрясла. Все случилось так неожиданно. Помню, как от ужаса у меня перехватило дыхание. Тайный Царь бросил мертвого котенка на стол. «Об этом ни слова», – произнес он и вышел из зала. Мою заместительницу звали Исполнительная Хризантема. Как и я, она происходила из рабочего сословия. Механик из нее вышел непревзойденный, даже лучше меня, однако в воображении она мне проигрывала. Нас считали любовницами, потому что все свободное время мы вместе возились с машинами и потому что у людей нет мозгов. Между нами ничего не было. Но я считала ее своей самой ценной помощницей. К большому сожалению, она любила распустить язык. В тот вечер я отравилась на поиски Исполнительной Хризантемы, заметив ошибку в ее расчетах по вектору напряжения. Она сидела на кухне, лакомилась вонтонами и развлекала подробностями гибели котенка сплетницу-служанку. Как же я отругала Исполнительную Хризантему! Наверное, так на нее никогда не бранилась даже собственная мать. Я сказала, что она не только ослушалась прямого приказа царя, но навлекла позор на меня, не оправдав оказанное доверие, и на всю Дивизию Саперов и Археологов одной своей принадлежностью к их числу. Она разрыдалась, а я все говорила и говорила. Я рассердилась, но еще и перепугалась. Царь славился тем, что был скор и безжалостен на расправу. Я боялась, что Исполнительная Хризантема не переживет ту ночь. Так и случилось. Меньше чем через час меня снова призвали к Тайному Царю. На этот раз он скрыл лицо. В зале присутствовало еще с десяток старших офицеров. У ног царя лежало тело Исполнительной Хризантемы. «Она распускала сплетни, – произнес Тайн Царь и, прежде чем я успела ответить, добавил: – В отличие от тебя. Поэтому ее позор не коснется ни тебя, ни дивизии Саперов и Археологов». С того дня я истово повинуюсь Тайному Императору.

– Весьма печальная история, – проговорил Довесок. – Но все абсолютные монархи склонны к жестокости. На этой войне мы видели вещи и похуже.

– Вы не понимаете. Откуда царь обо всем знал? Мы с Исполнительной Хризантемой были одни. Служанка сразу же испарилась. Но он знал все, что произошло после ее ухода, вплоть до моих точных слов.

– Возможно, в стенах кухни имелись слуховые трубы, – предположил Даргер.

– Возможно, за вами шпионили, – рассудил Довесок.

– Трубы я не могла не заметить – в конце концов, я механик. И шпионов там тоже не было, только служанка. Больше я ее не видела. Скорее всего, ее постигла участь Исполнительной Хризантемы. И это не единственный случай, когда император проявлял необъяснимое всеведение. Так что нет, я не предам его даже в малости.