Воспоминания и за завтраком не отпускали меня. Вот чем отличаются мужчины и женщины: баба всегда запомнит значимый для нее разговор дословно. Даже если запоминать такое не очень-то хочется… А Женька? Он помнит, что говорил мне? Он помнит, что я ответила? Сомневаюсь.

«Я знала, я с самого начала знала, что так будет! Еще когда впервые тебя увидела!» – вспоминала я собственную реплику, пытаясь запихнуть в себя печенье с чаем. И то и другое вставало поперек горла, не желая поступать на пользу организму.

«Катя, зачем ты так? Я же люблю тебя!»

Катя – это я. Женьку Логинова я знаю долгих пять лет. Все эти пять лет я была в него жутко влюблена, по первости не признаваясь в этом даже самой себе. Мы вообще какое-то время среди одногруппников считались врагами (впрочем, самые умные давно просекли, что это любовь, и тихонько посмеивались, когда мы обзывали друг друга или кидались мелкими и не очень предметами). Потом начали встречаться. Сейчас мы на пятом курсе, точнее, заканчиваем пятый курс и пишем диплом. Через месяц защита. Невзирая на отсутствие корочки, Женька умудрился устроиться работать в преуспевающий банк сразу на какую-то средненачальственную должность. «Папа помог, видать», – язвительно додумала я свою мысль и отставила так и не опустевшую чашку. Поднялась и вернулась в комнату – собирать вещи. Пока глаза искали новую кофточку, которую я собиралась взять с собой в путешествие, а руки перебирали все попадающиеся предметы, голова продолжала воскрешать в памяти тот злополучный день, тщательно вырисовывая все детали. Я освободилась пораньше и решила устроить любимому визит-сюрприз, навестив его в банке, чтобы предложить пойти в какое-нибудь заведение. Однако сюрпризом наградили меня саму…

Неожиданный звонок заставил меня отвлечься от воспоминаний. Я бросила найденную кофту в чемодан и пошла открывать. Уже в прихожей меня ударила мысль: а что, если Логинов, отчаявшись дозвониться до меня (я с упертостью барана на все его попытки пообщаться отвечала кнопкой сброса), нагрянул по месту жительства?

Затаившись и вроде бы перестав дышать, я на цыпочках прокралась к двери и присосалась к глазку.

За порогом стоял… Паша Самойлов! Женькин лучший друг, да и с некоторых пор мой тоже. Недоумевая, открыла дверь. Хоть нас с натяжкой и можно было именовать друзьями, но заявляться ко мне домой… Да еще и с утра и без предупреждения… Это было странно.

– Любимова, ты обязана меня выслушать! – начал эмоциональную речь приятель, протаранив себе путь в прихожую. – О! – увидал он тумбу и тут же на нее присел, словно неделю был на ногах, а тут – роскошное седалище повышенной комфортности. Я свою старую, деревянную тумбу таковым не считала, посему уставилась на Самойлова в изумлении. Но через пару секунд оно прошло: Павел славился своей эксцентричностью, он мог и не такое отчебучить. – То есть нет, не так… Катенька! Наш институт подарил мне самое дорогое и светлое, что могло случиться на моем жизненном пути – встречу с тобой! – А вот такое, например! Здесь я уже выпучила глаза и приоткрыла рот. Да, с Женькой мы учились в одном институте, но Паша-то будущий врач! – Ты не пугайся, – шепотом и с совершенно другой интонацией сообщил приятель. – Я это тебе от его имени говорю.

– Зачем?! – только и сумела я пробормотать.

– Ну как? Ты ж его слушать не хочешь! На звонки не отвечаешь. Имэйлы удаляешь сразу, не читая. Пришлось мне взять на себя смелость попытаться вас свести. Буду говорить от его имени дальше, чтобы было понятно. Итак… – Павел уже напустил в свои карие глаза налет тоски, печали и бездонного чувства вины и собрался сказать что-то трогательное.

– Стоп! – прервала я каламбур. – Ты что, как Нестор Петрович решил мне в любви признаться от имени Ганжи? Это полный бред.

– Ты ничего не поняла, – покачал головой Паша. – Не от имени Ганжи, а от имени Жеки.

Да, Павел большим умом похвастать не мог. Это не Логинов…

– Или говори, зачем приперся, покороче и от своего собственного имени, или проваливай сразу! – прикрикнула я озлобленно.

– Фи, какая ты строгая! Как тебя Жека терпит? – обиделся Паша.

– Всё! – выдохнула я и пошла открывать дверь.

– Ну ладно-ладно! – Незваный гость устроился поудобнее на тумбочке, выудив из-под заднего места ложечку для обуви и откинув в сторону. И как он на ней до этого сидел? – Жека ни в чем не виноват! Она сама к нему полезла!

Я вздохнула, помолчала, затем только ответила:

– Я зашла к нему в кабинет и увидела, как он целуется с какой-то длинноногой шалавой. Как я должна, по-твоему, это воспринимать?

– Ты же знаешь, как он нравится бабам! Тебе, кстати, с первого взгляда понравился, ты сама потом созналась!

– И что?

– А то. В банке мужчин не так много. Тем более таких… м-м… сексапильных, – подобрал-таки он слово. – Ну как ты думала, девки его за версту обходить будут, что ли? Нынче каждый алкаш в цене, а тут Жека! Мускулист, умен, красив.

– Слушаю тебя и диву даюсь. Ты тоже, я вижу, в Логинова втюрился! Дифирамбы поешь его телу накачанному. И милой мордашке.

– Блин, Катька, ты бесишь меня уже! – возмутился Павел. – Я вам тут услугу оказываю, и меня еще и представили неизвестно кем! Не влюбился я в Жеку, успокойся. Хотя… – Здесь Самойлов замолчал и призадумался, немного меня напугав. Вдруг по моей вине друг открыл неожиданно, что он гей? Он мне этого никогда не простит… – Ну если только платонически! То есть он мне нравится как человек. Но дело даже не в этом! Пойми, это в мужской психологии – сравнивать. Тут действует древний рефлекс. Если привлекательная самка первой предлагает акт соития, вербально или жестами, прямым текстом или полунамеками – не важно, то первую секунду мужик задумается. Может, первые две. Но тут у него в голове возникнет лик его любимой девушки, освещенный нимбом, и он сделает правильный выбор. Просто ты вошла именно в такую секунду! И если мне мой лучший друг клянется, что это не он целовал девицу, а она его, притом совершенно внезапно, то я ему верю. И верю в ступор в эти первые две секунды. Потом он ее тут же оттолкнул, но ты уже вышла. И что это на тебя нашло? – вдруг сменил приятель тему.