– Нам пока ещё неизвестна реакция бабушки Милы.

– Очень жаль, – практически искренне проговорил герцог. – А реакция Вашей прабабки, Ваше Высочество, тоже пока тайна?

– Нет, – мягко улыбнувшись сказала Иллири, – моя прабабушка вполне определённо высказалась о том что произошло… но она просила меня пока не говорить никому об этом, – добавила Иллири улыбнувшись ещё шире.

– Везде сплошные тайны! И как мне вести свою политику, когда мне ничего не известно! – вздохнув сказал герцог. – Ладно, оставим большую политику в стороне. Я ведь так и не поздравил Вас, князь, и вашу новую невесту с её благополучным спасением!

– Спасибо, герцог! Это очень любезно с Вашей стороны! – сказал Сергей.

– Спасибо, – тихо проговорила Саша посмотрев в пол.

– Что Вы, князь! Нас эта история безумно расстроила! – сказал граф Де Раммель с голосе которого прорезались искренние нотки. – Такие вещи просто непозволительны! И мы все очень рады, что всё завершилось так благополучно! Мои поздравления Вам и Вашей невесте!

– Спасибо! – ответил Сергей прочувственно.

– Спасибо! – почти в унисон с ним сказала Саша.

– Примите и мои поздравления, князь, и графиня, – проговорил бесцветно маркиз Де Бонне.

– Спасибо, – отозвались Сергей с Сашей.

– Князь, а вы не могли бы поведать нам эту историю в подробностях? – вкрадчиво спросил Де Бюссар.

Но в этот момент, Леон проговорил обеспокоенно:

– Простите, господа, надеюсь у князя Михайлова ещё будет время поговорить с Вами. Его Величество зовёт нас!

Сергей оглянулся и увидел, как стоящий около трона Карл беседует с двумя дамами, одна из которых была в мундире маршаллы французской армии.

– Идите-идите, князь, – с улыбкой проговорил Де Бюссар. – Не стоит заставлять Его Величество ждать.

Сергей кивнул и они пошли вслед за молодым Де Бюссаром.

Перед ними по прежнему расступалась толпа, так что буквально через полминуты они уже были рядом с Его Величеством. Карл Второй оглянулся и улыбнувшись Сергею сказал:

– Мой дорогой друг! Разреши представить тебе мою мать – Вдовствующую Королеву-Мать Симону Аделину Монгрен и мою бабку – Габриэллу Полин Ла Риш, герцогиню и нашу доблестную Министрессу Обороны!

– Очень приятно! – отозвался Сергей, делая неглубокий поклон.

Обе женщины окинули его холодным взглядом, после чего первой заговорила королева-мать:

– Рада приветствовать Вас, Князь, на французской земле, – в голосе женщины при этом чувствовался лёд.

– Присоединяюсь, – так же холодно проговорила бабка короля.

Затем были представлены невесты Сергея, которым досталось чуть больше теплоты в голосе родственниц Карла. Когда с представлениями было покончено, королева-мать сказала:

– Карл, дорогой, я кажется пропустила, где вы с князем познакомились?

Король сверкнул белозубой улыбкой и мягким почти елейным голосом ответил:

– Ты ничего не пропустила мамочка, я тебе этого не говорил.

– Правда? Тогда может быть сейчас ты нам это расскажешь?

– Конечно, мамочка, как тебе будет угодно, – проговорил Карл таким же тоном. – Мы познакомились у Ла Валлета.

– Карл! Мы же запретили тебе посещать этот вертеп! – строгим голосом сказала королева-мать.

– Мамочка, ты наверное забыла, что мне уже не пятнадцать лет и я уже взрослый, – мягко, но несколько холодно, проговорил Карл. – Но если тебя это успокоит, то я был там инкогнито.

– Карл! Ты не должен ходить в подобные места! Это просто не подобает твоему положению! Подумай о своей репутации! Что подумают о Франции при таком поведении короля, в конце концов!

– Внук, твоя мать права, – холодно проговорила бабка Карла. – Ты не должен вести себя так безответственно.

Улыбка короля увяла, а затем он сверкнул глазами и холодно произнёс:

– Вы кажется забыли, что времена вашего регентства давно прошли. Я могу сам решать, куда мне ходить и как. И спасибо вам за то, что вытащили при всех это грязное бельё.

– Карл, ты невыносим! – всплеснув руками воскликнула королева-мать. – Хорошо! Раз ты такой взрослый то можешь делать что хочешь! – она развернулась и с максимально гордым видом ушла.

– Внук, ты не должен обижать свою мать, она заботится о тебе, – сверкнув глазами проговорила герцогиня Ла Риш, – мы все о тебе заботимся и желаем тебе только добра.