Я понимаю, почему он настроен скептически. В моей комнате было просто невозможно ничего не услышать. Я и не увидела их сразу: было очень темно — свет фонарей не проникал в комнаты из-за закрытых штор. Правда, под ногами я чувствовала что-то липкое.

Это первое. Второе — я чувствовала, как что-то мокрое пропитывало мои носки, а затем в нос ударил противный запах железа и чего-то тяжёлого.

Возле дивана всегда лежал коврик, но в ту ночь я не могла его нащупать. Когда я подошла туда я не могла отделаться от ощущения, что вижу чью-то голову, лежащую в тени на диване. Это пугало меня — хоть в тот момент я и подумала, что папа или мама просто заснули. И когда я включила свет, и комната озарилась, я осознала всю ситуацию и меня начала бить дрожь. Мне казалось, что у меня стучат все зубы.

Весь ковёр был красным. Вся комната наполнена красными каплями и брызгами. Я оцепенело уставилась на свои носки и увидела, что они тоже были красными. На полу в гостиной было разбросано что-то, что было внутренностями.

Детектив кашлянул, вырывая меня из транса: «То состояние, в котором была комната — как ты могла не услышать этого?»

«Ты мне скажи.»

Я не хочу об этом говорить. Не хочу и думать об этом, но теперь это было невозможно. Детектив выглядел так, будто его сейчас стошнит. Оно и понятно, это не самая приятная картина преступления. А ведь он даже не был там, когда это всё произошло. Я же всё это видела. И хотя я не видела убийц, мне почему-то казалось это правильным — никто не должен видеть таких убийц.

Но иногда я вижу Кошмары с большой буквы и тогда мне кажется, что я всё-таки что-то видела в ту ночь. Что-то видела или что-то слышала — точно не знаю. Может детектив прав.

«Эти трое», — снова начал он.

Я была рада, что мы больше не говорим о моих родителях, но вот и об этих троих я тоже не хотела разговаривать. Они ушли, и родители тоже ушли и теперь меня ждал пустой дом с листом бумаги, на котором написано, что он мой.

«Что с ними?», — если он думал, что сможет из меня вытащить хоть что-то кроме их имён, то он такой же чокнутый, как и они.

«Почему они жили в твоём доме?»

Погодите. Он что, не знал, что дом принадлежит Зеро? Это странно. Учитывая, что он накопал на меня и на них, уж этой информацией он должен был обладать.

«Им нужно было где-то перекантоваться», — я пожала плечами. «Но там ты их больше не найдёшь. Свои дела они закончили.»

«Они больше там не живут?»

«Я же сказала тебе, мне они ничего не говорят. Я же всего лишь питомец. Так в чём конкретно ты меня обвиняешь? Кстати, а разве ты не должен сказать мне, что мне полагается адвокат, если я хочу к нему обратиться?»

Детектив уставился на меня: «А ты хочешь к нему обратиться?»

«Нет. Просто ты должен знать, что я знаю свои права.» Это, конечно, бред. Он выключил микрофон и камеры, так что какое ему дело до моих прав? И всё же я не считала его хитрецом, способным на подлости. Да к тому же и я для него уже не чужой человек. Я не хочу провести в участке всю ночь. Меня ждёт мой дом.

«Ты останешься здесь пока они не придут за тобой.»

«Да, ты уже это говорил. Но это глупо. Они не придут за мной. Они, наверно, уже на пол пути к За пределами.»

«Увидим», — сказал он.

Мы некоторое время сидели в тишине. Не думаю, что он знал, о чём меня ещё спросить.

«Ой», — наконец сказала я «Так что насчёт тебя?»

Он насторожился: «А что насчёт меня?» Я усмехнулась. Вообще то я не ожидала, что он ответит. Я думала, что он будет весь из себя такой деловой — «здесь я задаю вопросы» — вот такой деловой.

«Ну ты не поддаёшься воздействию. Как ты это делаешь?» Эта его способность выводила из себя Джин Ёна. И хотя я была рада тому, что хоть что-то выводило из себя Джин Ёна, мне хотелось быть единственной, кто бы его раздражал.

Детектив пожал плечами и сжал губы. На это раз он не был раздражён. Скорее, он решал стоит ли мне рассказывать об этом. Мне вдруг стало интересно, а приходило ли ему в голову, что, если он поделится со мной информацией, то и я поделюсь с ним в ответ? Я, конечно, не поделюсь, но задумывался ли он об этом?

Похоже, он задумался сейчас. Он достал из-под рубашки цепочку с кулоном и показал мне.

«Благодаря этому», — сказал он. «Ну мне так кажется. Мне его дала бабушка. Она сказала, что этот кулон защитит меня от вещей, с которыми людям не справятся.»

«Твоя бабушка молодец», — ответила я. Хотя я даже не знаю, зачем я его спрашиваю. Зеро и компания ушли и не вернутся, так что я не смогу поделиться с ними этой информацией. А мне она не нужна.

Видимо, трудно избавиться от привычки. Даже от такой новой, как моя.

Детектив выглядел уставшим, а может грустным. Он спрятал цепочку, и я вдруг с удивлением осознала, что мне его жаль. В конце концов, с кем он ещё сможет об этом поговорить? Такими подозрениями нельзя делиться с кем попало. А не то люди подумают, что он сошёл с ума.