Затем все ушли, оставив нас в моем кабинете. Руна моргнула, глядя на меня с клиентского кресла, обхватив руками чашку горячего шоколада и выглядя слегка потрясенной.

Я подошла к лежащему на полу, слева от моего стола, Рагнару.

Кто-то уже убрал коврик, открыв лежавший под ним арканный круг, а Берн поместил парнишку внутрь него. Нарисованные мелом от руки, тайные круги служили для различных целей. Некоторые совершенствовали силу мага, другие усиливали ее или направляли в определенное русло. Этот же был нарисован для вытягивания избыточной магии. Я нарисовала его просто на всякий случай и перерисовывала каждую неделю для практики. Сверху он напоминал сложное двойное кольцо, окруженное глифами. Прямые линии различной длины пронизывали кольца, создавая подобие солнечной короны.

Взяв кусочек мела с полки, я дорисовала пару линий, соединяющих круг под моим креслом с кругом Рагнара. Я села на кресло и погрузила удар магии в меньшее кольцо у себя под ногами. Меловые линии вспыхнули серебром и истощились до слабого белого свечения, как только круг начал вытягивать мою магию из Рагнара. В конце концов, я устану и вынуждена буду уйти, но у меня было много сил, и я хотела быть уверена, что сначала Рагнар будет от них очищен.

— С ним все будет в порядке, — обратилась я к Руне. — Невозможно предотвратить истощение его магии, поэтому он может быть слабым, беспомощным и безэмоциональным в течение следующих нескольких дней.

— Может быть, это и к лучшему, — сказала она.

Я ощутила потребность сказать что-нибудь еще, но мой мозг отказался выдавать достойный ответ. Спрашивать ее, в порядке ли она, было бессмысленно. У нее только что умерли мать и сестра. На ее месте, я была бы в ужасе.

Руна перевела взгляд с меня на угол моего стола и ее глаза округлились. Я глянула вправо, посмотреть, что же такое она увидела.

На моем столе в рамочке стояла фотография Алессандро Сагредо. Сама по себе рамка была квадратная, но фото было вырезано в форме сердечка и облеплено по краям стразами в озерцах клея из клеевого пистолета. Левая половина рамки была отвратительного ярко-розового цвета, другая была покрыта розовыми блестками. И на той, и на другой красовались массивные пластиковые блестяшки. Изображение Алессандро было черно-белым, а на нем розовым маркером с блестками кто-то написал: «Моей козявочке».

Я бы узнала этот почерк, где угодно. Моя двадцативосьмилетняя сестра выделила время из своего плотного графика по выбиванию правды из террористов и убийц, а также подготовки к заокеанской поездке, чтобы сделать этот ужас, а затем сговорилась с другой моей сестрой, чтобы меня потроллить.

За что Невада? За что…

Он был высоким и широкоплечим и стоял с легкой, естественной грацией. Я следила за его «Инстаграмом» и знала каждую черточку его лица, но какое-то время он ничего не постил, и обычно его фото были постановочными. Алессандро на фоне «Мазератти». Алессандро на яхте. Алессандро верхом на изящной андалузской лошади, будто он родился в седле. Превосходный Алессандро. Граф Сагредо. Наследник одной из старейших аристократических семей Италии. Богатый, могущественный, красивый, некогда подростковый идол для миллионов подписчиков в «Герольде» и «Инстаграме», а ныне мужчина, превративший свое влияние и красоту в оружие. Он мог заставить фотографию транслировать все, что он хотел.

Но на этой, с солнцем в его глазах и ветром, взлохматившим каштановые волосы, он был настоящим. А его улыбка была волшебной. Я смотрела на нее и мне было снова восемнадцать, и я стояла напротив него в зале испытаний, ожидая, когда мы скрестим наши магии и я смогу доказать, что я тоже Превосходная. Он заговорил со мной — невероятно привлекательный, с янтарными глазами и чуток кривоватой ухмылкой, а я просто не смогла выдавить ни звука.

Я думала, что это уже пройденный этап.

— Бойфренд? — спросила Руна.

— Нет. — Словно меня это не ранило.

Когда бы я ни смотрела на Алессандро — на фотографиях или вживую, он всегда навевал мне мысли о дуэлях и ухаживаниях, о временах, когда мужчины носили мечи, а женщины замаскированные кинжалы. Была в нем опасная крайность, спрятанная где-то глубоко в его глазах, и она притягивала меня к нему, как магнит. Но этот Алессандро был фантазией, порожденной чтением слишком большого количества книг о средневековой Италии со всеми ее войнами, романтикой, искусством и ядами. Он был фантазией, подобной воображению себя тайной принцессой. Я знала, что все это неправда, но сама идея была настолько соблазнительной, что я никак не могла ее отпустить.

Настоящий Алессандро не носил меч. Он был Превосходным анастаси, и его магия обнуляла усилия других психических магов. Архивариус выбрал его для проверки моих сил во время испытаний. Для признания меня Превосходной, я должна была заставить Алессандро переступить нарисованную на полу черту. Он принял на себя весь удар моей силы и несколько минут сопротивлялся ей, но в итоге я победила.

С талантом подобного рода, перед Алессандро было два пути: военная служба или частная охрана. Он не выбрал ни то, ни другое. Вместо этого он делал то же, что и большинство молодых Превосходных с кучей денег и свободой выбора. Он жил в свое удовольствие. Плавал на яхтах, катался на скоростных машинах и встречался со сногсшибательными женщинами.

Мы с ним были из разных миров. Он никогда не был тем, кого я себе воображала, и, наверное, это было к лучшему.

Я поспешила опустить рамку с фотографией на стол. Задник рамки был покрыт розовыми сердечками и маленькими фотками Алессандро, распечатанными из его «Инстаграма».

Будь у мира хоть немного сочувствия, я бы телепортировалась на сотни миль отсюда.

Руна прищурилась, разглядывая задник рамки.

— Это Алессандро Сагредо?

Схватив рамку, чтобы выкинуть ее в мусорную корзину, я передумала на полпути и обронила ее в верхний ящик стола. Отправить его в мусор было выше моих сил.