Сидя за кухонным столом, Арабелла подняла брови и толкнула Руну локтем. Превосходная Эттерсон оторвала голову от ноутбука и повторила выражение Арабеллы.

Я продолжала нарезать.

— Это твой «я собираюсь встретиться с Линусом Дунканом» наряд?

Он окинул меня долгим взглядом, изучая мой отмеченный наградами ансамбль спортивных штанов и огромной футболки, прикрытой розовым фартуком с оборками.

— Это что, твой?

Я закатила глаза, положила нарезанное манго в пластиковую миску, уже содержащую измельченный лук, чеснок, тмин, имбирь и другие специи, и взяла резиновые перчатки.

Алессандро окинул взглядом разложенный передо мной ассортимент кулинарных ингредиентов, включая мед, яблочный уксус и маленькие оранжевые перцы.

— Что ты делаешь?

— Я жду восьми часов утра, прежде чем позвонить ему.

— Зачем ты это делаешь?

— Потому что он Линус Дункан. Я понятия не имею, когда он встает. — Я надела перчатки и начала нарезать перец. — Может, он занимается йогой по утрам, может, он плавает, может, спит. Восемь часов — вполне разумное время для того, чтобы внезапно позвонить ему и потребовать, чтобы он все бросил, чтобы встретиться с нами. Семь сорок пять, еще рано.

— Это я понимаю. Я спрашиваю, зачем ты первым делом с утра режешь маленькие болгарские перчики.

Потому что мои двоюродные братья устроили истерику, когда у нас закончился их любимый соус тако.

— Она готовит, когда нервничает, — вмешалась Арабелла.

Я перестала нарезать и посмотрела на нее. Моя сестра хихикнула.

— Ты очень похожа на маму.

— Ты боишься Линуса Дункана? — Алессандро нахмурился.

— Нет. Я же сказала тебе, что он друг нашей семьи. — Конечно, я боялась Линуса. А кто не боялся бы?

Алессандро наклонился вперед, вторгаясь в мое личное пространство, и ослепил меня обольстительной улыбкой.

— Так почему же ты нервничаешь?

— Я не нервничаю.

— Может, я заставляю тебя нервничать? — промурлыкал Алессандро.

Моя сестра поперхнулась кофе.

— Нет.

Леон вошел в кухню, и увидев Алессандро, прорычал:

— Какого хрена!

Алессандро засмеялся, протянул руку и украл кусочек маленького оранжевого перца.

Глаза Арабеллы расширились. Руна открыла рот, а Арабелла зажала его ладонью.

Я мило улыбнулась Алессандро.

— Это не твое.

Заглоти наживку. Ты же знаешь, что хочешь этого.

— Верни мне мой перчик. Алессандро, я серьезно. Он не для тебя.

Три, два, один…

Алессандро подмигнул мне и отправил перец в рот. Его великолепные челюсти заработали.

Он замер. Его лицо исказила ужасная гримаса.

— Разве ты не хочешь сказать что-нибудь вежливое? — спросила я. — Вперед. Пофлиртуй со мной.

Его лицо стало пунцово красным.

— В чем дело, Алессандро? Я заставляю тебя нервничать?

Его глаза наполнились слезами.

Я сжалилась над ним.

— Добро пожаловать в Техас. Этот «маленький болгарский перчик», горящий у тебя во рту, называется хабанеро. Ванная комната дальше по коридору, первая дверь налево. Не будь героем, Алессандро. Выплевывай. У меня нет времени везти тебя в больницу.

— Чур, я буду придерживать ему волосы, пока он будет блевать, — объявила Руна.

— Прекрасно, — сказала Арабелла. Тогда мне остается гладить его по спине и приговаривать: «Хорошо, хорошо».

Очевидно, они с Руной были на одной волне.

Алессандро резко повернулся и вышел из кухни.

Я держалась, пока не услышала, как закрылась дверь ванной, и рассмеялась. Руна опустила голову на стол и пискнула. Моя сестра захихикала, издавая фыркающие звуки.

— Это было зло, Каталина, — выдавила Руна между приступами смеха.

— Я попросила его отдать перец обратно. Он видел, как я надеваю перчатки.

— Ага, — простонала Арабелла.

— Ты видела выражение его лица? — Я так смеялась, что у меня даже слезы потекли. Возможно, отчасти это была истерическая реакция на все, что произошло с тех пор, как Августин вытащил меня из постели три дня назад, но мне было все равно. Это было так приятно.

Леон вернулся на кухню и положил на стол листок бумаги.

— Пока ты в хорошем настроении.

Я вытерла слезы предплечьем и сосредоточилась на словах. «Цель этого письма-требования — полное возмещение моего личного имущества, уничтоженного 6 января сотрудником «Детективного агентства Бейлор»…» Бла-бла-бла…

— Двадцать три тысячи долларов?!

Леон сделал шаг назад.

— Помни, я твой любимый кузен, и ты меня любишь.

— Нам заплатили всего семь тысяч за «дело Ярроу». А ты подставил нас на шестнадцать тысяч. Как же так, Леон?