Я повторяла имена монстров, которых нужно было убить. «Бог игры» Сю Шандянь, красный крыс Ган Сюхао, демон-луоша Бяозу — они должны встретить конец от моей руки. Как только я убью их всех, Кан Чжуан останется без поддержки, без союзников, и его осудят Небеса, а я нападу на одинокое божество, загоню его в угол, верну имя мужа и казню монстра, который пытался использовать мою любовь для шантажа.

Я подвела отца к плите, где масло бурлило в нескольких воках. Встав у плиты, я сказала:

— Меня зовут Сян Ли-лин.

— Я знаю твое имя, Ли-лин.

— А твое имя — Сян Чжень Инь, — сказала я, — даоши Маошань седьмого сана восьмидесятого поколения рода Линьхуан.

— Я знаю и свое имя. Что такое?

— Почему меня зовут Сян Ли-лин?

— О чем ты?

— Сян. Имя моего рода Сян. Как у тебя. Почему?

— Я не понимаю, о чем ты, Ли-лин.

— Я замужем, — сказала я. — Так почему у нас одна фамилия?

— Ты взяла фамилию мужа, — сказал он, его щека дрогнула, он нахмурился. — Так ведь?

— Конечно. Так почему я Сян, как и ты?

— Не понимаю, — отец прикусил губу. — Что говорится на твоих талисманах?

— Моя фамилия на них написана, отец, такая же, как у тебя.

— Что это значит, Ли-лин?

— Как зовут моего мужа?

— Ракета, — сказал отец без колебаний.

— Это его английское прозвище от друзей, — сказала я. — Твой ученик, мой муж, как его звали? Как его назвали при рождении?

Отец стал расхаживать по плитке на полу кухни.

— Я не помню его имя, Ли-лин, — сказал он. — Это неправильно. Почему я не помню его имя?

— Потому что Призрачный магистрат забрал его у меня, — сказала я. — Никто не сможет больше вспомнить имя Ракеты. Гуиянь превратил имя моего мужа в птицу, лягушку и рыбу. Это что-то означает для тебя?

— Нет, — сказал он.

— Розовая птица, радужная лягушка и прозрачная рыба. Это знакомо?

— Нет, — сказал он. — Но если он это сделал, имя Ракеты было украдено не только из наших воспоминаний, но и у всего мира. Ли-лин, если Гуиянь совершил такую гадость, почему ты просишь позволить его Облачение? Я могу запретить.

— Знаю, — сказала я. — Но тогда контракт на свободу чаек будет расторгнут.

— Тут что-то не так, — сказал отец. — Уловка Гуияня слишком заметна, это не умно. Никто не добирается до его статуса, беря в заложники в начале переговоров. Он не пытался сначала чем-то тебя соблазнить?

— Пытался, — медленно сказала я. — Он предложил вернуть моего мужа.

— Это глупо, Ли-лин. Никто не может воскресить человека, что перешел в иную жизнь.

— В том и дело, — я вздохнула. — Он не перешел в иную жизнь.

— О чем ты?

— Мой муж ждет суда в Городе несправедливо убитых.

— Чушь. Констебли…

— Сын Небес приказал всем гражданам Китая за границей слушаться законов тех земель, шифу. Но это означало и то, что констебли, застрелившие моего мужа, получили низший сан в системе Небес.

Отец шумно выдохнул. Он зажмурился на миг, а потом утомленно открыл глаза. Он потер ладонью лоб.

— Должны быть другие способы вернуть имя Ракета, — размышлял он. — На свадьбе был мальчик…

— Я не видела младшего брата своего мужа после свадьбы пять лет назад, — сказала я. — Но да, у него та же фамилия, что и у моего мужа, так что она не стерта из мира. Треть имени моего мужа существует. Может, две трети, или у них общее имя поколения. Но я помню только прозвище его брата. Белка. Насколько я слышала, он ловил рыбу в Аляске.

— И все же, — сказал мой отец, — этот факт намекает, что могут быть способы вернуть имя Ракеты, не продвигая Гуияня.

— Если я не послушаюсь, отец, то я нарушу слово, и он будет охотиться на Хайо Шень.

— Я готов совершить эту жертву, — сказал он.

Я вдохнула, взяла себя в руки с усилием, что далось с трудом.

— Призрачный магистрат помог региону, — сказала я. — Подумай о железной дороге духов. Это невероятно.

Он кивнул, и я продолжила:

— Почему мы должны переживать, кто ее строил?

— Ли-лин, ее построили призраки китайских рабочих, — сказал отец.

— И он собирается построить маяк, чтобы собирать на суше духи утопленников.

— И как только их притянет, Ли-лин, какой неоплаченный труд их ждет в его власти?