— А что мать?

— В кои-то веки на моей стороне.

— Ты доволен?

— Когда выговоришься, легче на душе.

— Согласен! Но что это меняет? А? Ты бы признался Изе, что без ума от нее, — как знать, может, в последний момент она и отказала бы Фроману.

Молчание. Я нахожу эту минуту столь же упоительной, как и те лучшие мгновения, которые выпадали на мою долю. Шамбон бледен как смерть. Он взвешивает все «за» и «против» по привычке примерного бухгалтера. Наконец решается:

— Вы не могли бы поговорить с ней?

— Ты что, смеешься?

— Ничуть. Только начните. А потом… потом… думаю, я выпутался бы. Впрочем, нет. Все кончено. Вы правы. Я слишком долго медлил.

Он уходит, как и пришел, бормоча что-то себе под нос, в совершенной растерянности. Я тут же вызываю Изу, кратко пересказываю разговор, по крайней мере то, что ей положено знать.

— У него земля уходит из-под ног. Не удивляйся, если он выкинет какую-нибудь глупость.

— Например?

— Например… бросится к твоим ногам. Он из таких. Или будет умолять, чтобы ты не выходила за Фромана. Я не хотел бы теперь огласки. Рановато. Ты уверена, что можешь подогревать его страсть, не доводя дело до скандала?

— Трудновато, — говорит она. — Теперь, когда Шарль обеспечил наше будущее. Она смотрит на меня озабоченно.

— Послушай, Ришар. Ты хотел, чтобы я стала женой Шарля. Меня от этого воротит. Не настаивай, чтобы в довершение всего я подогревала желания несчастного Марселя. Это было бы слишком мерзко.

— Нет, не надо его возбуждать. Всего лишь выглядеть снисходительной. Не отталкивать, если угодно. Когда он попытается поцеловать тебя, мило пожури его. Дай понять, что он опоздал, что его место занято. Ясно?.. Жури, но любя. После свадьбы… Позднее… можно подготовить развод…

Она впервые чувствует, что я хитрю, притворяюсь, а потому встревожена. Я спешу добавить:

— Не забывай, Фроман уже дважды разводился. В третий — раз плюнуть. Как только он заметит, что ты не пылаешь страстью…

— Ришар!

— Прости. Я называю вещи своими именами. Но в конце концов прав я или нет? Племянника он пошлет ко всем чертям, а заодно и нас.

— Ты представляешь, какие сцены мне придется выносить?

— Я буду рядом.

— Поклянись, что отдаешь себе отчет в том, что делаешь?

Я хладнокровно клянусь, зная, что лгу ей. Ласкаю кончиками пальцев ее щеку. Она пришла бы в ужас, если бы только заподозрила, что я затеваю.

— Ну, не бойся! Иди к нему, к этому проклятому Фроману. Не такое уж он чудовище. И все же, помимо моей воли, нетерпение и тревога…

Какая пытка! Бывало, я не только мог создавать событие, но и конструировать его в мельчайших деталях, доводить до состояния отлаженного механизма.

Но Шамбон?.. Солома, намешанная в металл. Непостоянный, кидающийся в крайности. Хуже мальчишки. А если, к несчастью, он и впрямь начнет интересовать Изу? Грубые страсти вокруг нее! Страсти, которые я поощрял, почти что зажег собственноручно… Иза — это Иза, сердце мое, душа моя. Но в конце концов ее покинул демон подвижничества.

Впервые она узнала, что такое покой, комфорт и, пусть лишь на ощупь, богатство… Шамбон тут как тут, готов все бросить к ее ногам. Глупец. Ничтожество. Трус. Я уже мало что значу. Иза всего-навсего женщина. Когда я убью Фромана… в том-то и дело: этому ничтожеству я даю зеленую улицу… Вот почему мне нужно ее соучастие в преступлении… это единственный способ отнять у него Изу. В каком же дерьме я увяз! Из-за мелкого тщеславия!

Ладно. Продолжаю свой бортовой журнал. Прошло несколько дней. Немало дней. День свадьбы приближался. Что же дальше? Пустота. Иза нервничает. Шамбон все больше и больше выводит меня из себя. Нашел, с кем говорить о своей любви! Мы кружимся вокруг этой нездоровой страсти, как студенты-медики вокруг патологии беременности. А Иза? Она примеряет наряды. По горло занята приготовлениями к светской церемонии. Пытается утаить от меня свою непристойную радость, а сама так и светится. Я сам пожелал все это. А теперь локти кусаю. И вот канун свадьбы. Записываю. Иза ворвалась как вихрь. Приоткрывает дверь:

— Готово! Марсель…

— Что? Объясни ради бога.

— Марсель… Чуть меня не задушил. Целовал силой! А Шарль рядом в комнате. Мог нас застать.

— Надеюсь, ты его отбрила?

— Не посмела. Бедный мальчик! Он никогда ни с кем не целовался. «Я не виноват, что люблю вас!»

— И тебя все еще волнует это обстоятельство?

— Согласись, что: Постой. После приема мы отправимся на остров Олерон.

— Как?! Это не предусмотрено программой!