Ладно, хватит ныть: самое главное, что Маруся и Саша с Леночкой прислали красочную телеграмму с Винни-Пухом, наверное, дети выбирали, мои умнички. Ну, и Евгения Семёновна звонила, поздравляла от себя и от Александра Ивановича – приятно.

Милочка тоже поздравила и завтра приедет: наконец-то поклеим обои и оторвёмся по полной – две одинокие женщины, выпьем за нашу счастливую жизнь!!! Я как обычно Мартини купила, сыр Дар Блю и маслины чёрные с косточкой. Не признаю всякие там новшества – зелёные без косточек, да ещё и с какой-то начинкой внутри- полнейшее извращение. Маслины должны быть только чёрные, крупные и обязательно с косточкой, самые вкусные – это, конечно, развесные в рассоле. Андрей тоже признавал только такие…

Мой День рождения всегда справляли вдвоём: уложим детей спать и на кухне романтический ужин при свечах… Он знал, что букеты из срезанных цветов я не люблю, мне их жалко, они уже не живые, поэтому всегда находил какие-то экзотические растения в горшочках, необязательно с цветами, можно и без. Они потом долго – долго не увядали… а теперь вот в доме ни одного цветка в горшочке не осталось, все они давно умерли…

Надо гнать от себя такие воспоминания, ничего хорошего в этом нет, только душу растревожила.

Да, бывает намного хуже, чем у меня, это уж точно, поэтому ни в коем случае не надо киснуть. А вот возьму и стану счастливой прямо сегодня, сейчас! Да, тридцать – огроменная дата, уже и старость на горизонте прорисовывается, надо успеть!!!Надо успеть быть счастливой!!! И я буду стараться!!!

14 июля. Среда

Не могу прийти в себя. Утром позвонил Виктор, друг Андрея, и сказал, что Андрея больше нет… умер…Это как, зачем, не понимаю ничего…

16 июля. Пятница

Вчера приезжал Виктор и всё рассказал.

Полтора года назад, зимой, когда они ещё были в командировке в этой злосчастной Кении, почти накануне их отъезда домой Андрей по неосторожности или выпил где-то на улице воды в местной лавочке, или просто комар его укусил- там этой гнусности полно, но заразился он местной особенной лихорадкой, которая проявляется не сразу, и лихорадка эта очень заразная и совершенно неизлечимая. Андрей и сам не понял сначала насколько его состояние серьёзно. Начинается эта лихорадка лёгким недомоганием, как при банальном ОРЗ, а потом постепенно поражаются все органы, вирус всё словно съедает на своём пути. Когда опасения подтвердились и выяснилось, что вылечится ему от этой гадости невозможно, не изобрели ещё такой вакцины ни у них, ни у нас, нигде в мире, тогда- то он и решил, раз сам уже обречён, то нечего судьбу испытывать, надо исключить малейшую возможность заразиться от него и мне, и детям, и родителям. Виктор пробовал его отговорить, ещё подумать хорошенько, не рубить сплеча, со мной посоветоваться, но Андрей как кремень, уж я-то знаю какая у него сила воли! Раз принял решение – всё. А решение он принял такое: сказал родителям и мне, что у него другая женщина… рассудил так, чтобы назад дороги не было и жалости к нему никакой.

Глупый мой, родной, а я поверила сразу. Как же мне сердце моё не подсказало, как я не почувствовала, что мой дорогой, любимый человек попал в беду? Дура, какая я дура, только о себе, о своём самолюбии подумала, лелеяла свою обиду! Как же ему было тяжело, как он мучился!!!

Ну да, пусть ничего нельзя было сделать, но я была бы рядом. А так – он один, совершенно один, проклинаемый мною, больной, беспомощный и обречённый. Ни мне, ни родителям, никому… снял квартиру и ушёл… умирать. Об этом только один Виктор знал.

Оказывается, сразу по приезде Андрей лёг в инфекционную больницу, потом ему инвалидность оформили, потом с работы уволился. Бедные родители тоже ничего этого не знали – им врал, что редко звонит и редко появляется, потому что командировки замучили…

Виктора просил мне всё рассказать только после… Как это ужасно, непостижимо, несправедливо. И сын, и дочь, наши дети теперь сироты!

Ох, лучше бы, Андрюшенька, ты жил с другой женщиной, но жил бы, жил долго!!!

23 июля. Пятница

Андрея похоронили в понедельник на Даниловском кладбище, там его бабушка и дедушка похоронены. Было много народа с работы, его родители и брат Алексей приехал из Питера.

Я теперь вдова. Думала, что брошенная жена, а оказалось, что вдова…

На Евгению Семёновну страшно было смотреть: сгорбленная, лицо серое, безучастное. Я её даже не сразу узнала, хотя не видела всего месяца два. Александр Иванович поддерживал её за плечи, думаю, если бы ни он и ни Лёша, она вообще не перенесла бы смерть сына. Даже представить невозможно, что она чувствовала. Я подошла, мы обнялись, но не произнесли ни слова. Их просто нет этих слов, слов, которые способны утешить и хоть как-то смягчить всю боль утраты, боль тягучую, ноющую боль, которая никогда не пройдёт, и время не поможет. Надо просто привыкнуть к этой боли и жить с ней, но как?

Поминки устроили в каком-то кафе поблизости. Милочка проводила меня домой и осталась ночевать, мы не спали всю ночь, я даже не помню, когда отключилась. Неделю отработала как в тумане. Вчера Андрею было 9 дней, сходила в церковь, поставила свечку за упокой души. Потом поехала к свёкрам.

Господи, со мной ли это происходит?

У меня в голове никак не укладывается, что тебя просто нет, нигде нет, ничего нет, совсем нет и никогда не будет. Какое страшное и непостижимое слово НЕТ, какая обречённость, безысходность, какой ужас в этом коротком слове НЕТ! И это о тебе, мой родной, мой единственный, мой неповторимый, любимый мой…