Ранним мартовским утром, после целого дня тряски в поезде ... Больных здесь распределяли. по этажам в зависимости от тяжести заболевания. Седьмой был для. самых легких.
Дино Буццати
СЕМЬ ЭТАЖЕЙ
Ранним мартовским утром, после целого дня тряски в поезде, Джузеппе Корте прибыл в город, где находилась знаменитая клиника.
Температура у него была слегка повышена, но, несмотря на это, он проделал весь путь от вокзала пешком, с чемоданчиком в руке.
Хотя болезнь протекала в легкой форме, Джузеппе посоветовали обратиться именно в эту широко известную клинику, специализирующуюся только на данном заболевании. Это внушало уверенность, что там самые компетентные врачи и самое лучшее оборудование.
Здание Джузеппе Корте узнал издали: он уже видел его на фотографии в рекламном проспекте - и остался вполне доволен. Это был белый семиэтажный дом с нишами по фасаду, что придавало ему некоторое сходство с гостиницей. Со всех сторон клинику окружали высокие деревья.
После общего медицинского осмотра, в преддверии более тщательного обследования, Джузеппе Корте поместили в палату на седьмом - самом верхнем - этаже. Комната была отличная: кругом чистота, светлая мебель, белье и занавески белоснежные, деревянные кресла обиты яркой, пестрой тканью. Из широкого окна открывался вид на один из самых красивых уголков города. Все здесь дышало спокойствием, гостеприимством и вселяло надежду.
Джузеппе Корте сразу же улегся в постель и, включив лампочку над изголовьем, начал читать книгу, которую захватил с собой.
Немного погодя в палату вошла сестра и спросила, не нужно ли чегонибудь.
Джузеппе Корте ничего не было нужно, но он охотно пустился в разговоры с девушкой, стал расспрашивать ее о клинике. Так он узнал об одной странной особенности. Больных здесь распределяли по этажам в зависимости от тяжести заболевания. Седьмой был для самых легких. У больных с шестого уже появлялись симптомы, внушающие некоторое опасение. Пятый предназначался для тех, у кого наблюдались серьезные осложнения, и так далее - от этажа к этажу. На втором лежали совсем тяжелобольные. На первом - смертники.
Эта своеобразная система не только значительно облегчала обслуживание, но и позволяла создать на каждом этаже, так сказать, однородную обстановку, исключала нежелательные эмоции у легких больных при виде чужих страданий и агонии. С другой стороны, такой порядок давал возможность правильно распределить лечение и уход.
В результате создалась своего рода семиступенчатая иерархия.
Каждый этаж представлял собой обособленный мирок с только ему присущими правилами и традициями. И так как каждое отделение возглавлял свой врач, это порождало хотя и незначительные, но вполне определенные различия в методах лечения; вместе с тем генеральный директор направлял всю работу лечебного учреждения в единое русло.
Когда сестра ушла, Джузеппе Корте поднялся и, чувствуя, что температура спала, сделал несколько шагов по комнате, выглянул в окно - не столько чтобы полюбоваться панорамой незнакомого города, сколько в надежде сквозь стекла разглядеть больных в палатах нижних этажей. Ниши по фасаду давали такую возможность.
Джузеппе Корте сосредоточил внимание на окнах первого этажа, но они были далеко внизу, просматривались только сбоку, и взгляду его не открылось ничего интересного. Большинство из них было плотно закрыто серыми шторами.
Вдруг Корте заметил, что из окна соседней палаты высунулся какой-то человек. Они долго и дружелюбно переглядывались, но ни тот ни другой не решался заговорить. Наконец Джузеппе Корте собрался с духом и спросил:
– Вы тоже здесь недавно?
– Увы, нет, - ответил тот, - я здесь уже два месяца...
– Он помолчал, не зная, как продолжить разговор, потом добавил: - Вот высматриваю своего брата.
– Вашего брата?
– Да, - сказал незнакомец.
– Мы, как это ни странно, поступили в один день, но его состояние все время ухудшалось, и, подумайте только, он сейчас уже на четвертом.
– Что значит - на четвертом?
– На четвертом этаже, - произнес тот с выражением такого сострадания и ужаса в лице, что Джузеппе Корте прямо похолодел.
– Неужто на четвертом этаже такие тяжелые больные?
– осторожно спросил он.
– И не говорите!
– Собеседник медленно покачал головой.
– Конечно, не совсем безнадежные, но все равно радости мало.
– Но если на четвертом этаже столь тяжелые больные, кого же тогда кладут на первый?
– спросил Корте с той шутливой непринужденностью, с какой мы говорим о печальных вещах, нас лично не касающихся.
– Ох, на первом только умирающие. Врачам там уже нечего делать. Там работа для одного священника. И разумеется...
– Но ведь на первом этаже очень мало больных, - перебил Джузеппе Корте: ему не терпелось получить подтверждение, - почти все палаты закрыты.
– Сейчас действительно мало, но утром было порядочно, - ответил с едва заметной улыбкой незнакомец.
– Вон шторы опущены в палатах только что умерших. Посмотрите - на других окна не зашторены... Вы меня извините, добавил он, медленно отходя от окна, - кажется, становится прохладно. Я лягу в постель. Желаю всего наилучшего...