Шрифт:
– Стоп! Не надо меня убеждать! Я человек с понятиями! Коли не полагается золотых тронов, так не полагается. Я чту наши устои! Я даже пешком могу постоять! Садитесь! Всем сесть, я сказал! – гаркнул Филипп, а затем как будто поправился. – Присядьте, господа сенаторы, в ногах правды нет…
Император остановил свою речь и подумал: «Вы все у меня когда-нибудь да сядете! Не сейчас, так вовремя… В своё время и в свой час… Всему свой черёд».
– О Божественный император! – крякнув и придерживая руками поясницу, чтобы она не сломалась, склонился в варварском земном поклоне седовласый Пап. – Мы все, как один, хотим скинуться денежкой и заказать такой трон, который удовлетворит самому изысканному и взыскательному вкусу. Вашему вкусу! Других вкусов мы ни у себя не держим, ни лучшим мастерам не заказываем!
«А ведь он не столь плох, каким мог бы оказаться, если бы я с ходу, не раздумывая, резким решением и поступком последовал за своими первыми отрицательными эмоциями. Каждому сенатору надо предоставлять второй шанс! А иногда, возможно, и третий! А четвёртому не бывать!» – подумал Филипп, но вслух внушительно заявил:
– Впредь, зарубите это себе на носу, никакого панибратства я больше не потерплю! Я уважать себя заставлю и лучше выдумать не смогу!
Мечты, мечты… где ваша сладость?
«Всё дальше милая страна,
Что я оставил…
Чем дальше, тем желаннее она,
И с завистью смотрю, как белая волна
Бежит назад к оставленному краю…»
Ямабэ Акахито
– Каким вы лично представляете себе престол, на который с радостью опустилась бы ваша Божественная императорская точка? Пятая, разумеется… – с одной стороны, с трудом разогнувшись, а с другой, сам усевшись на нового конька, сенатор Гай Цервоний Пап теперь уже не хотел с него слезать. – Каков ваш образ будущего? В грядущее надо смотреть без боязни! Юпитер не выдаст – свинья не съест!
Филип расслабился, закрыл глаза и стал будить свою фантазию так, чтобы в мечтах получить удовольствие:
– Хочу, чтобы перед троном стояло и было частью самого престола бронзовое… нет, золотое… нет, платиновое… ну, в крайнем случае позолоченное дерево, на ветвях которого сидели бы птицы разных отрядов, семейств и видов. Тоже бронзовые… нет, золотые… ну, на самый крайняк, в три слоя позолоченные. И чтобы все пернатые были певчими. Чтобы они в золочёной листве кишмя кишели. Чтобы пели, щебетали, восхваляя меня, разными голосами. Высокими и низкими. Каждая птица – на свой лад и сообразно своему рангу в отряде, семействе и виде. И чтобы особо наяривали павлины – эти пусть под деревьями чинно-благородно прогуливаются, иногда приплясывают, хвосты веерами распустив. Нечего им по веткам скакать, словно древние укры из Шумерии! И чтобы общий щебет стоял на весь зал! На всю округу! На всю Ивановскую! Хоровое пение! Чтобы трон мой охраняли грандиозных размеров бронзовые… нет, золотые… ну, в крайнем случае в пять слоёв позолоченные львы, которые при нажатии тайной кнопки били бы хвостами о землю, расхабаливали бы пасти, скалили клыки и зубы, высовывали свои длинные языки и грозно бы рычали! Ух! Так, чтобы мороз по коже!!! Брр! Чтобы сам престол мог менять свою форму: длину, ширину и высоту. Ну, пусть и окраску! Чтобы при необходимости он мог взмывать ввысь, воспарять в небеса… ах, эта романтика!.. ну, если не к облакам, то хотя бы к потолку, откуда я мог бы, словно Бог, с загадочной, но доброй и всезнающей ухмылкой взирать на сенаторов, послов, на своих придворных, на прочих просителей и посетителей. Чтобы для такой надобности тоже были соответствующие кнопки. Целая панель кнопок… в три слоя и ряда! Чтобы поднявшись вверх, я успевал незаметно переодеться – облачиться в иную тогу, а то и тунику, чтобы опуститься затем уже в ином наряде. Нижнее белье успевать менять не обязательно, да и не ношу я его – не считать же нижним бельём набедренную повязку или вторую тунику под первой!.. Снова – раз! – и вверх за новым облачением! Два – и опять вниз! Вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз!
Конец ознакомительного фрагмента.