У всех была детская мечта? Да, я мечтал о крутой тачке, но это сейчас. А в детстве? В детстве, верил в то, что став могучим лекарем, смогу вылечить Тому. Потом это желание как бы отошло на второй план, даже на третий, просто потому что осознал — это не возможно. Но вдруг всё изменилось. И появилась возможность вылечить, сделать то, что казалось нереальным. Да я хотел всё исправить и оставить эту потрясающую женщину себе. Да что скрывать, хоть и не хотел никогда этого признавать, я всё-таки люблю её. Пусть и по-своему. Вот только кое-что изменилось.

Томино признание всё перемешало в моей голове. И пришло новое решение. Как известно от перестановки мест слагаемых сумма не меняется. Три плюс два будет пять, но и три с половиной плюс полтора тоже пять. И, казалось бы, что ничего не изменилось. Да, в результате вычислений. Но, мать моя ведьма, три с половиной и полтора это охренеть какие дроби. Так что приоритеты меняются. Есть ли надежда, что если амулет сработает, Тома вылечится и мы сможем быть вместе? Очень маленькая, но есть. Готов ли я отказаться от этой женщины? Нет. Моё! А понимаю ли, что это возможно единственный шанс на то, чтоб исправить то, что гложет меня долгие годы? Да. Так готов ли я отказаться от неё ради того чтоб вылечить? Э-э-э… Тима, надо. Будь мужиком сделай это. Только подумай, какая это будет жертва. Не-не-не… Это плохая мысль, очень плохая. Надо что-то придумать ещё… Как подумаю, что кто-то другой прикоснётся к ней, так будто серпом по яйцам. Нет-нет-нет. Думай голова, шапку куплю…

— Мяу… — поднимаю взгляд на шкаф, с которого смотрит на меня рыжее чудушко, как будто почувствовавшее мои сомнения. Кот, который, даже в марте не разу не бегал к кошкам. А-а-а… Да что же происходит-то? Ну чего он так осуждающе смотрит на меня? Мне кажется, что в глазах Барсика отчётливо вижу Борислева, человека, который практически умирает, когда превращается в кота и единственное что он помнит, это его любовь к Белланоре — собаке Белочке. Так неужели, даже кот способен на большее для любимого человека, чем я?

И быстро захлёбываясь словами, произношу, пока не передумал:

— Отказываюсь от своей потенции в отношении тебя, Тома, — и вбиваю тяжёлые как камень слова, в кровь находящуюся на моей ладони, именно она понесёт жертву. Но этого мало: — Желать буду, хотеть буду, — смотрю в зелёные глаза и признаюсь: — Любить буду, но никогда не смогу быть с тобой, как с женщиной.

Девушка шумно дышит, сверля меня взглядом, на глазах слёзы, губа прикушена и из уголка течёт кровь. Но это не всё. Нужна и её жертва. Но не простая…

— А теперь ты. Готова? — кивает. — Тогда запоминай. Ты будешь всё чувствовать, для тебя ничего не изменится кроме одного — в тебя не сможет войти не один мужчина, при попытке у всех будет временная импотенция. При поцелуе же ты будешь испытывать тошноту, — замолкаю, глядя на текущую слезу. Ведьма же, сглотнув, кивает, соглашаясь на такую жертву. Понимая, что это куда хуже, чем фригидность. Но вы же помните про дроби? — Единственный с кем ты сможешь быть, как с мужчиной будет, — в этот момент в глазах её появляется непонимание. Ведь я же отказался от потенции в отношении неё? Что я несу? Кажется, в души моей прекрасные порывы Тома не верит. А зря. Пусть скажет спасибо Барсику. Тем временем я заканчиваю мысль: — В общем, секс у тебя может быть только с законным мужем.

— Чего? — не выдерживает девушка. — Тим, что это за жертва такая?

— Не перебивай, — зло прикрикиваю. Меня и так колбасит от такого, ещё она тут. — Но законным будет только тот, кого я одобрю, — кажется, у меня хрустнул зуб. Больно!

— Тим, может без этого? — смотрит на меня добрыми глазами. — Ну вот чего ты будешь так мучиться.

— Режь руку, — шиплю от резкой зубной боли. Почему-то артефакт больше не лечит.

Тома берёт скальпель и, проведя по внутренней стороне ладони разрез, произносит всё то, что я наговорил. Стараясь не упустить не одного нюанса. Почти. Всё-таки не смогла без самодеятельности. Может, обиделась за что? А может? Да кто их баб поймёт. В общем, закончила так:

— А мужа мне выберет колдун Тимофей.

В душе матерюсь, за такую подставу. Складываю руки ковшиком куда она и переливает свою кровь, смешивая с моей.

— Мало, — качаю головой, — вот чувствую мало. Надо ещё что-то.

Смотрит на меня:

— Может?

— Тихо, — останавливаю, — ни слова. Надо ещё чуть-чуть. Маленькую капельку. Сейчас.

Ну вот кому я распинался чтоб не вздумала лезть со своим благородством? А? Вот почему она такая дура?

— Мужа мне требуется выбрать в течение года, либо останется всё так на веки вечные. И быть мне одной, — и пока я хлопал ушами вылила вновь набравшуюся в ладошку кровь к остальной.

— Кхм… Напомни мне, потом, наорать на тебя, — если бы не кровь в руках, схватился бы за голову.

— Ладно, — покладисто опускает глазки, а голос довольный. Кажется, это не только благородство, чтоб я ничего лишнего на себя не взял. Но ещё и немного мести. Ведь мужа-то выбирать можно было долго. Ну не могу себе представить, как буду ей мужа искать. Я же и в первоначальном варианте хотел просто тупо одобрить. Но она же всё перевернула. Дура.

За-то, кажется, теперь с жертвой всё нормально, даже с избытком. Поэтому выливаю свою кровушку в свою же спермушку, пытаясь почувствовать родную энергию, которая так и кипит в этих жидкостях. Протянув руки, над начавшей бурлить лужицей, вливаю энергию, которая уходит как в бездонный колодец. Но останавливаться нельзя иначе всё пойдёт на смарку и всё было напрасно. Надо, Тима, держись ты сможешь. И когда казалось бы всё, сейчас просто брякнусь на пол от того что обессилил, как будто открывается второе дыхание и энергия начинает литься бурным потоком заставляя уменьшаться количество жидкости и собираться вокруг кусочка металла. Образовывая красивую перламутровую жемчужину с красными прожилками следами нашей с Томой крови. Но это не всё, самое главное, мысленно впечатываю своё желание того, что должно получиться в создаваемый амулет. Слова это костыли, для слабых. Я же могуч!