– На этой неделе я никак не могу, на выходных родители Андрея придут, а на следующих мы с Дмитрием съездим навестить деда.

Никто не стал спорить.

* * *

После ухода родственников бабуля условилась:

– Все разговоры завтра. А сейчас убираемся и спать.

– Но, бабуль! Ты хоть рада?

– Конечно, Андрюша – очень достойный юноша, – усмехнулась она.

– Бабуль!

– Завтра, всё завтра!

Я долго ворочалась. Мягкая кровать казалась неудобной, под одеялом было жарко, без него – холодно. Свет уличного фонаря выхватывал книжную полку с томиками поэтов серебряного века, покрытую вязанной крючком салфеткой, и обои с крупными розами. Мне вспомнился рассказ Агаты Кристи о леди, умершей в ночь, когда цветок изменил цвет. "Какая ерунда лезет в голову!". Я встала и посмотрела в окно.

Откуда-то издалека доносились звуки запускаемых ракет, торжественные крики, ночное небо периодически озарялось отблесками рассыпающихся фейерверков. Из-за фонаря было плохо видно.

А я сама радовалась? Так, немного. Если бы это каким-то чудом могла быть мама! Хотя дядя Матвей тоже расстался с отцом в детстве. Могу представить его чувства! А может, и не могу – всё-таки много времени прошло, дядя Матвей уже сам дедом мог бы стать! А Светланка-то не знает! Интересно, она деда на свадьбу пригласит? Кстати, надо подарок придумать или, может, деньги подарить?..

Назавтра, получив свою порцию бабулиных наставлений, но толком ни в чём не разобравшись, я отправилась домой готовиться к приезду немца.

Глава 7. Рудольф

Господин Рудольф Нейман оказался совсем не таким, каким я его представляла. Он был рыжим симпатягой тридцати четырёх лет (это я из досье узнала, а на вид не дала бы и двадцати шести!). В тёмно-синем пальто и невообразимо ярком шарфе, с небольшим чемоданом он выглядел счастливым туристом. Казалось, с ним можно общаться просто посредством улыбок. Он улыбался, и я невольно начинала улыбаться в ответ, подпадала под обаяние этого человека и ничего не хотела с этим делать.

Пока мы ехали из аэропорта, я вежливо расспрашивала на международном английском, как он долетел, какие у него ожидания от посещения России, что бы он хотел увидеть в Москве. Он отвечал, что долетел прекрасно, он ожидает продуктивной работы, хотел бы увидеть перспективы. Честное слово, это было бы занудным, если б говорил другой человек. А тут пока подъехали к отелю, где был забронирован для него номер, мы уже вовсю болтали, как давние друзья, позволяя себе даже слегка подшучивать друг над другом. И сама не понимаю как (!??!) вдруг начинаю называть его Рудольфом, а он зовет меня Дашей, и я чувствую, что улыбка не хочет покидать мои губы.

Пока Рудольф располагался в номере, я подождала его в холле. И мы пошли гулять по вечерней Москве. Я радовалась, что захватила с собой фотоаппарат в надежде подарить зарубежному клиенту снимки на память. Мы фотографировались у больших ледовых фигур, около наряженных ёлок, бродили по улицам, залитым огнями гирлянд, и мне казалось, что у меня давно не было такого счастливого вечера.

О чём мы говорили, трудно сказать. Кажется, пытались сравнивать рождественские традиции наших народов, а может, о мировой литературе или перспективах бизнеса по производству льда в Гренландии?

И мне было, в общем, всё равно, что он старше на 12 лет, что женат и растит двух детей. Он говорил: "Даша", – улыбался, и у меня замирало сердце, а счастье лилось из глаз, поселилось на моём лице. И мне казалось, что меня зачаровали и всем это видно.

К отелю я вернула Рудольфа уже ночью, он посадил меня на такси, как я ни отнекивалась, что быстрее доеду на метро. Дома я поставила будильник на 6.00, нет, переставила на 5.30, плюхнулась спать, представляя его улыбку.

* * *

Без пяти девять я сидела в холле отеля, ожидая Рудольфа и мучаясь вопросом – не показалось ли? Была ли сказка?

Он спустился ровно в девять, такой элегантный в темно-синем пальто, рыжий, красивый… с отчужденным холодным лицом. Я заледенела, тут он увидел меня и улыбнулся. Казалось, его улыбка согрела воздух, зажгла огоньки в глубине его карих глаз, казалось, что она самое личное, что может быть у двух людей, и она только для меня в этом мире.

– Даша, guten Morgen!

– Guten Morgen, Рудольф! – именно настолько я знаю немецкий, увы.

До офиса было рукой подать, и мы шли пешком. Ранее незнакомое радостное чувство прочно обосновалось в моей душе и пряталось за официальными вопросами о качестве обслуживания в отеле, "русском" завтраке и прочих мелочах. Рудольф шел рядом, я могла коснуться его локтя, он шутил об отсутствии валенок на людях и водки на завтрак. Я говорила, что он просто ещё не дождался самых морозов, а скоро Крещенье, тогда будут и валенки, и водка!