– Давай, ты обещало поменять мне внешность, - цедила я, глядя, как кандидатки заканчиваются, и писец в обнимку с очередью подбираются ко мне. – Уж на это у тебя сил хватит? Я надеюсь! Сделай так, что у меня были густые волосы! Чтобы все прикрывали! Везде! Густые!!! Очень густые!!! Чтобы ничего видно не было!!! Вообще!!! И чтобы меня никто не узнал!

 Я закрыла глаза, представляя себя роскошной брюнеткой с длинной шевелюрой, в которую закутаюсь полностью. Даже сквозь прикрытые веки, я видела яркое сияние. Свет погас, я опасливо открыла глаза. И первое, что увидела, так это волосатую руку. Настолько волосатую, что на меня впору открывать сезон охоты! Я содрала капюшон и ужаснулась. Все лицо было покрыто шерстью, которую приходилось сдувать. «Где-то на белом свете, там, где всегда мороз… Трутся спиною йети о земную ось!», - обалдела я, видя, как дрожит моя рука.

– Давай! Раздевайся! – похотливо произнес стражник.

– Лучше не надо, - икнула я, не поворачиваясь к нему лицом.

– Чего ломаешься! Приказ есть приказ! – меня дернули за накидку. Ладно, надеюсь, у них есть запасные штаны.

Я повернулась, а голодный желудок зарычал так, что правый стражник схватился за левого.

– Я просто с очень глубокого севера, - пожала лохматыми плечами я, мысленно хныча и проклиная тот день, когда связалась с этим проклятым зеркалом. – Как говорят у нас, на очень глубоком севере, не подарил мужик шубу, отрасти ее сама! У нас, на глубоком севере, другие не выживают. Естественный отбор пережила, переживу и неестественный…

На меня смотрели взглядом: «Ты из дикого леса, дикая тварь?», видимо, интересуясь, не собираюсь ли я вернуться в родные широты, но я уже неумолимо требовала коня и мужское внимание!

– Никто не хочет почесать лохматку? – поинтересовалась я, пока мне опасливо подавали коня. Конь смотрел на меня квадратными глазами, пятясь и пыхтя. – Жаль, а то блохи заели… У нас, на глубоком севере, есть традиция, обменивать блохами с теми, кто нравится. Вы мне нравитесь, ребята!

Я думала, как лучше взобраться на коня, стражники искренне надеялись, что я сломают шею!

– Нет, ну а почему других красавиц подсаживали, а я тут сама корячусь? – удивилась я, обиженно требуя подсаживателя. Один толкнул второго под локоть, а он сделал неуверенный шаг ко мне. Я вошла в раж. Нет, если это временно, то прикольно. Почему бы и не развлечься? Кто мне запрещает? Бог Тьмы меня однозначно не узнает, изнасилований не будет. По крайней мере, если я не отловлю себе мужичка и воспользуюсь его глубоким обмороком.

 Я закусила губу, сдувая шерсть. Потрепал мне нервы? Ничего, я на твоих нервах мурку сыграю с выходом!

Меня затолкали на коня, а он тронулся, выпуская меня на улицу. На улице было темно, а вся улица была освещена магическими огнями. Вся дорога была устлана цветами, а я триумфально и загадочно ехала вслед за обнаженной красавицей, стыдливо прикрывающей грудь и седло руками. Народ улюлюкал, посылал воздушные поцелуи, выкрикивал непристойности. В целом, устраивал себе бескультурный досуг.

Лепестки летели с балконов домов, с крыш, из толпы, а я сдула челку и шерсть на носу. При виде меня распаленная местным журналом «Плебей» застыла, переглядываясь. Крики стихали, а я помахала пушистой рукой, даря трепетный привет каждому. Журнал тут же решили переиздать в новом формате «Плюй, бей!». Если при виде красавиц у мужской части населения империи в штанах потеплело, то при виде меня не просто потеплело, но и слегка намокло!

– Меня специально пригласили! Ну извращенец, что поделаешь!
– уверяла я. По сравнению с предыдущими загадками, я- баба ребус!

– Мама! Мама! Оно меня съест! – верещал ребенок, тыкая на меня пальцем.

Я гордо проехала мимо, высоко подняв голову. Конь был уверен, что это не я на нем, а он на мне должен ехать, поэтому норовил скинуть меня каждый раз, когда я ослабляю «бздительность».

Ветерок развевал мою шерсть, а я уже видела конец пути. Красавиц снимали с лошадей учтивые жрецы. Лепестки развевал ветер, а меня тоже сняли под аккомпанемент голодного желудка.

– Имя, - послышалось из зала, а кто-то что-то промямлил. Зато торжественный голос объявил: «Лериона!». Хоть я и баба-варежка, но меня тоже тянет к теплу. При виде меня жрец в черной робе выдал громкое: «Ик!».

– Очень приятно, Ик! – улыбнулась я, видя, как расширяются глаза Бога Тьмы при виде меня. Нужно как-то соответствовать, поэтому я взяла две пряди шерсти с бедер, растянула юбочкой и отвесила реверанс.

Ну и дворец он себе отгрохал! Ничего себе! Видимо, мой храм переделал! Ну-ну…

– Вы хотите стать моей богиней? – усмехнулся Темный Бог, умудрившись, почти лечь на трон, закинув ноги на ручку.

– Нет, - пожала плечами я, понимая, что шутку нужно заканчивать. Впечатление произвели, а теперь пора кланяться и проваливать. – Я просто поесть пришла. Понимаете, у нас, на глубоком севере, всегда есть выбор в еде. Лосось или лосось! По праздникам слабосоленый тюлень!

Глаза Бога Тьмы сузились, а я прикинулась очень пыльным стоящим ковриком.

– Итак, кто из вас девственница? – напрямую спросил Бог Тьмы, улыбаясь так, словно это очень быстро поправимо. Девушки занервничали, робко опуская глаза и как бы соглашаясь с тем, что целомудрие - лучшее качество для богини.