Алексей БУГАЙ
ПЕГАСЫ
1. ПЕГАСЫ
Осеннее незлое солнышко потихоньку долбило мудрый череп комиссара Фухе. Он подошел к окну. По улице неспешно прогуливались девицы в ожидании сильных чувств. Там же, чуть поодаль, дремал Габриэль Алекс, почему-то привязанный к дереву колючей проволокой. Фухе вздохнул. Будильник намекал на десять часов. Термометр обещал равномерный южный загар и ожоги третьей степени. Стрелка стенного барометра упиралась в великую сушь.
Комиссара действительно изрядно сушило. Габриэль Алекс за окном громко зевнул, чем распугал всех окрестных девиц, собак и дворников. Дворники побросали свои огнеметы для стрижки кустов и разбежались в сторону бара "Крот".
Листок настольного календаря, густо намазанный горчицей, напоминал, что до срока, назначенного Конгом, ничего не осталось. Скрипнула дверь. Объявился Габриэль Алекс, за которым тянулись обрывки колючей проволоки. В руке у Габриэля покачивалось ведро с пивом.
– Дворники знакомые поднесли!
– хрипло каркнул Алекс в ответ на немой вопрос друга.
Заглянула уборщица Мадлен, достала из передника две пустые кружки, зачерпнула из ведра пива, поставила кружки на комиссарский рапорт, утерла пену, что накапала на стол, и тихонько сгинула.
Друзья закурили. Фухе выбросил спичку, от которой они прикуривали, через плечо в окошко. Крепко рвануло. Алекс поперхнулся пивом.
– А, - махнул рукой Фухе.
– Это автобочка с пивом. Водитель ее всегда под окно ставит.
– Знаешь, - заобщался Алекс и стал отвязывать от ноги колючки, - я когда бульоном отравился, в среду, ну, помнишь?.. Бульоном из кубиков-бубликов...
– Кубиков Рубика, - угрюмо поправил Фухе и полез толстым волосатым пальцем в ухо.
– Ну да, из рубиков-бубликов, - согласно закивал Габриэль.
– Так в тот же день я...
В этот момент в дверь сильно ударили, и на пороге вырос пьяный в лоскут инспектор Пулон в форме официанта и с бомбой на подносе.
– Б-бомбу з-заказывали?
– с видимым трудом проговорил он и стал валиться на бок.
– Нет, только пиво, - автоматически ответил Фухе и захлопнул дверь. В коридоре раздался грохот.
– Убивают!
– закричала Мадлен голосом Дюмона из подсобки.
За окном по веревочной лестнице поднимался потный от натуги инспектор Пункс.
– Эй, комиссар!
– Пункс просунул голову в кабинет Фухе.
– Огоньку не найдется?
– А ты вниз спустись, там целый квартал должен гореть, от него и прикуривай, - посоветовал комиссар.
– Половина квартала, - сварливо ответил Пункс.
– Я же до третьего этажа добрался... Что вам, спичек жалко?
Фухе молча выдвинул ящик стола, достал секатор и перекусил лестницу. Пункс с воем посыпался вниз.
– Так вот, - продолжал Габриэль.
– На чем это я...
– На бульоне.
– Да, конечно! Когда я жрал ту чертову солянку из грибов для штопки носков, в тот самый четверг...
– Это было зимой, а не в четверг, - поправил приятеля комиссар.
В коридоре затопали, закричали, а потом взорвалась бомба.
– Убивают!
– заорал Дюмон с четвертого этажа голосом уборщицы Мадлен.
В кабинет протиснулась Мадлен в обугленном переднике. В ее руках догорала половая тряпка.
– Протереть чего?
– вяло осведомилась она.
Алекс плеснул на нее пивом. Сильно зашипело. Мадлен вытерла лужу и лениво исчезла.
– Что-то все время отвлекают, - сказал Габриэль Алекс.
– Про что это я рассказывал?
– Живот, - напомнил ему Фухе.
– Ах да, помню! Ну и вспорол же я ему живот тесаком - так кишки во все стороны и полезли. И заказали чаю на всю компанию...
– Нет, чаю больше не надо, - ответил Фухе.
– Только пиво.
За окном загудело пламя. Огонь лизнул гардины. Фухе сорвал их и потушил в ведре с пивом.
– Чего?
– встрепенулся Алекс.
– Да ничего. Это Пункс внизу от огнемета прикуривает. Надо бы ему на зажигалку от всего нашего управления скинуться.
– Да-да, - закивал Габриэль, - конечно. Метеорный дождь, пляска святого Пива...
– Святого Вита, - уточнил комиссар и поковырялся в пепельнице. Выбрав воблу подлиннее, он стал сосать ее с хвоста.
Смеркалось. Пошел снег.
2. ПЕРЕПЕЛА
На следующий день после зимы была пятница. Так рано в поголовной полиции никто не появлялся. Лишь неутомимая Мадлен крутила в мясорубке карандаши, линейки и циркули - готовилась к рабочему дню.
Первым явился Пункс. Опухший со сна и с остатками лестницы в волосах. На его лице был заметен след от огнемета.
– Привет, старушка!
– бросил он Мадлен и полез по канату к себе в кабинет, приволакивая при этом левую ногу.