В кабинете директора кроме Василия Павловича Гинзбурга, находилась пара мужчин в костюмах, и когда охранники удалились, один из них, низкорослый толстяк в светло сером костюме, и ярком красно-белом полосатом галстуке, ловко отжал замок на ящике, и приподняв крышку, достал оттуда кожаный мешок. Развязав тесёмки, он зачерпнул золотой песок в мерный стаканчик и присев за столом начал чего-то химичить, доставая из саквояжа бутылочки и склянки.

— Да, Василий Палыч. Это без сомнения золото с желторосских рудников. — Он кивнул. Глядя на колбу в которой оседал какой-то раствор. — Афанасий Егорович, голубчик, давайте-ка перевесьте груз, да на пробу мне ещё из пары мешочков, достаньте.

Всё это время Иван и Сергей скромно сидели на гостевых стульях, словно происходящее их совершенно не касалось, а Николай пил чай, из большой чашки, любезно поданной директором.

Ведя вполголоса светскую беседу, они обсуждали стати лошадей, представленных на последней выставке в Манеже, и перспективы коннозаводства в России, когда оба эксперта закончили работать.

— Семь тысяч двести тридцать одна унция14 ровно. — Мужчина поднял взгляд от своих записей. — Золото хорошее, серебристое, где-то сорок два процента в среднем15. Таким образом цена за грамм — двадцать пять рублей. Пять миллионов сто двадцать пять тысяч рублей, без наших процентов. Изволите получить наличными?

— Изволю получить банковскими книжками. — Произнёс Николай и посмотрел на Гинзбурга. — Мы же вроде договаривались, Василий Павлович?

— А чем вас собственно ассигнации не устраивают? — Удивился ювелир.

— Да, тем, что ни я, ни мои друзья ничего не понимают в качестве этих бумаг. А значит возможно там не настоящие деньги, а фальшак. — С улыбкой пояснил Николай. — И гоняться за вами приводя к повторному согласию у меня нет никакого желания. А вот чековая книжка, и свидетельство об открытии счёта на банковском бланке. Это куда надёжнее. По миллиону на три счёта и остаток на ещё один счёт.

— Да, хорошо. — Подвигав тонкими губами сказал ювелир. Четыреста десять тысяч, это наш процент, и итоговая сумма составит четыре миллиона шестьсот девяносто тысяч. Но как же насчёт документов? — Мужчина которого назвали Афанасием Егоровичем, заинтересованно посмотрел на Николая. — Мы же должны внести в реестр банка вашу фамилию и имя согласно паспорту?

В ответ, Николай открыл боковой карман саквояжа и достав пачку паспортов раскрыл их веером словно карты.

— Выбирайте.

Российская империя, Москва. Ул. Большая Солянка.

Евно Азеф, известный московским ворам под кличкой Калита, любил работать с документами в большой комнате, что при жизни прошлых хозяев особняка была дамским салоном, а после того как здание перекупили, стало огромным кабинетом с широкими панорамными стёклами, выходящими на Москву — реку, и небольшой, но уютный сквер.

После утери девяноста процентов архива его приходилось срочно восстанавливать, но теперь все документы собирались в комнату, превращённую в настоящий сейф, с железными стенами и мощной тяжёлой дверью.

Многое уже удалось восстановить, а многое уже утеряно безвозвратно, и лишь чёрт ведает, где всё это всплывёт.

— Господин. — Быстро вошедший мужчина в скромном деловом костюме, поклонился держа шляпу-канотье у груди, и замер, ожидая разрешения говорить.

— Что у тебя?

Колган, потомственный вор в третьем поколении, снова поклонился.

— Взяли лошадников. Всех взяли. Красавчика, Рубаху, и Быка со всеми мужиками.

— А эти-то как там оказались?

— Так деньги же. — мужчина вздохнул. — Он, ну Красавчик сам позвонил, и сказывал, что какие-то залётные должны привезти ему рыжья на пять лимонов. Баял что рыжьё с Востока, и попросил ребят чтобы на подхвате были. Видать кинуть хотел залётных. А сейчас Глашка прибежала, криком кричит что махом набежали солдаты из Охранных сотен, да так, что никто и вякнуть не успел, и повязали всех. Она-то опоздала к ночной, и видела всё, и как грузили в воронки16, и как легаши там всё обнюхивали.

— Говорили ему, что жадность доведёт до цугундера. — Калита стукнул по столу тяжёлым кулаком так, что подскочил тяжёлый бронзовый письменный прибор. — Куда их повезли?

— Того не знаем пока, но Аглая сказывала, что Миньку вослед послала, чтобы проследил. Так что вскорости знать будем.

— Ежели их прямо на золоте взяли, то совсем плохо. — Калита скрипнул зубами. — Статья тяжёлая.

— Да нам-то что? — Колган пожал широкими плечами. — Мы по его делам никак не замазаны, а бега без хозяина долго стоять не будут. Найдём человечка.

— Да что ты понимаешь, дурья твоя башка. — Калита с ненавистью посмотрел на помощника. — Красавчик же возил деньги в банк. И не свои возил. Наши. Общаковские. А Рубаха тот и вовсе в банке работает. И ежели он запоёт, то нашему благодетелю никак не отбиться. А ну как их за эту ниточку потянут? А там такие деньги, что нас с тобой Матушка просто закопает заживо. — Калита медленно успокаивался, продолжая думать над решением проблемы.

— Значит так. Куда бы его не посадили, узнай где, кто и как. Дай денег вертухаям, да не скупись. Много дай. Пусть они Красавчика, да Рубаху, втихаря придавят. Будут они молчать, не будут, всё одно. Нет человека — нет заботы.