Но никогда еще не видел я восстания замерзших фруктов.

Мы с Перси грохнулись на землю – персики летали по всему саду, рикошетом, словно черные бильярдные шары, отскакивая от деревьев и разрывая в клочья трупные тела но-сои. Останься я стоять, меня убило бы на месте, но Мэг стояла, спокойная и бесстрашная, и мерзлые плоды со свистом проносились мимо, огибая ее.

Изрешеченные до дыр, все три носои пали. И вслед за ними попадали обезумевшие фрукты.

Перси поднял голову. Глаза у него покраснели и распухли.

– Что это такое было?

Язык у него немного заплетался – похоже, избежать воздействия чумного облака ему все же не удалось, – но он, по крайней мере, остался жив. В общем, это был хороший знак.

– Не знаю, – признался я. – Мэг, с тобой все в порядке?

Замерев на месте, она с изумлением оглядывала последствия буйства фруктов, растерзанные трупы, сломанные и разбросанные ветки.

– Я… я не уверена.

– Как ты это сделала? – прохрипел Перси.

Девчонка в ужасе посмотрела на него:

– Это не я! Я просто знала, что так будет.

Один из кадавров зашевелился и даже поднялся, вихляя на продырявленных ногах.

– Это сделала тыыыы, – проворчал он. – Тыыыы сильная, девочка.

Два других трупа тоже поднялись.

– Но и твоей силы мало, – сказал второй. – Сейчас мы с вами покончим.

Третий осклабился, явив гнилые зубы.

– Твой опекун ооооочень огорчится.

Опекун? Может быть, дух имел в виду меня? В сомнительных случаях я обычно предполагаю, что речь идет обо мне.

Мэг побледнела, словно ее ударили в живот. Руки у нее задрожали. Топнув ногой, она крикнула:

– НЕТ!

Теперь в воздухе закружилось еще больше персиков и груш. Только на этот раз они слепились в некий пылевой вихрь, но не песчаный, а фруктовый, и перед Мэг возникло существо, напоминающее пухленького ребенка в одном подгузнике. На спине у него выступали крылышки из покрытых листьями веток. Детское личико было бы даже привлекательным, если бы не мерцающие зеленые глаза и заостренные клыки. Существо зарычало и защелкало зубами.

– Ох, нет. – Перси покачал головой. – Терпеть не могу такие штуки.

Три носои тоже не обрадовались и отступили от рычащего ребенка.

– Что это? – удивленно спросила Мэг.

Я недоверчиво взглянул на нее.

Устроив всю эту фруктовую неразбериху, она выглядела столь же шокированной, как и мы. К сожалению, если Мэг не знала, как вызвала странное создание, то не знала и как его отослать. Я же, подобно Перси Джексону, не принадлежал к числу поклонников карпои [3] .

– Зерновой дух. – Я постарался не допустить в голос нотки паники. – Персиковые мне не попадались, но если он такой же злобный, как и прочие…

Я уже собирался сказать, что мы обречены, но это представлялось очевидным и прозвучало бы гнетуще.

Малыш повернулся к носои, и на мгновение мне стало не по себе – а вдруг он заключит с ними дьявольский альянс, создаст ось зла между болезнями и фруктами.

– Не вмешивайся, – предупредил средний, с персиком во лбу, кадавр и попятился. – Мы не позвооолим…

Фруктовый ребенок бросился на духа и откусил ему голову.

В прямом, не фигуральном смысле. Клыкастый рот раскрылся, растянулся до окружности невероятного диаметра, а потом сомкнулся вокруг головы духа и с хрустом ее откусил. За раз.

Ох… Надеюсь, вы читали это не за обедом.

В считаные секунды носос был разорван в клочья и проглочен.

Два других, что вполне понятно, отступили, но злобный малыш припал к земле, изготовился и прыгнул. Приземлившись на второго кадавра, он тут же взялся за дело и принялся рвать его на кусочки, словно собирался приготовить кашку с вкусом чумы.

Последний дух растворился в дым и попытался улететь, но персиковый малый расправил свои зеленые крылышки и устремился в погоню. Раскрыв рот, он вдохнул беглеца – всего, до последнего клубочка дыма – и проглотил. После чего вернулся и, представ перед Мэг, рыгнул. Его зеленые глаза мерцали, и выглядел он вполне бодрым и здоровым, чему я, в общем, не удивился, поскольку человеческие болезни фруктовые деревья не заражают. Более того, сожрав целых трех носои, малыш выглядел голодным.

– Персики! – взвыл он и ударил себя в маленькую грудь.