Гейси обещал через час заехать, а Козензак позвонил Листам и сообщил, что в ближайшее время надеется поговорить с Гейси. В 23:30 ушел Олсен. Наступила полночь, а подозреваемый так и не явился. В час ночи Козензак отправил по домам и Пикелла с Саммершилдом.

Уходя, лейтенант предупредил дежурного:

– Ко мне должен был заехать Джон Гейси. Я прождал уже около двух часов и больше не собираюсь тут сидеть. Если он появится, передайте, чтобы вернулся утром.

В 2:29 полицейский штата Иллинойс внес запись в журнал учета ДТП: в тринадцати милях к северу от Дес-Плейнса, недалеко от Оук-Брук, машина вылетела в кювет. Водителю «олдсмобиля» с номером PDM 42 понадобился буксир.

В 3:20 в полицейский участок Дес-Плейнса вошел мужчина в темной куртке. Он выглядел встревоженным.

– Меня зовут Джон Гейси, – сказал он. – Мне нужен лейтенант Козензак. Я опоздал, потому что попал в аварию.

Дежурный передал сообщение Козензака.

– Зачем я ему вообще понадобился? – спросил Гейси.

– Сэр, я знаю лишь то, что уже сообщил вам. Придется вам вернуться утром.

Гейси кивнул и направился к выходу, а дежурный заметил, что штаны и ботинки у него заляпаны свежей грязью.

Около 11 утра у меня в кабинете зазвонил телефон.

– Терри Салливан слушает, – произнес я.

На том конце провода был лейтенант Джозеф Козензак, который попросил соединить его с помощником окружного прокурора. Он хотел посоветоваться по делу о пропавшем человеке, и я попросил его продолжать.

Я тогда руководил службой окружного прокурора в Третьем округе, северо-западном пригороде Чикаго площадью в двести квадратных миль с населением около миллиона. У меня в штате значилось двенадцать помощников, и я курировал уголовные преступления и серьезные правонарушения, а также улаживал вопросы с местными полицейскими и представителями поселковых властей.

Помещение в Дес-Плейнсе нам выделили самое скромное: комнатушка 4,5 на 6 метров, обставленная разномастной казенной мебелью. У меня не было даже своего стола, и я ютился где придется, бок о бок со своим старшим следователем. Нам обоим пришлось сильно потесниться, чтобы освободить стул для Козензака.

Лейтенант быстро ввел меня в курс дела и попросил выписать ордер на обыск, поскольку считал, что Гейси удерживает Листа в доме. Я посмотрел материалы ареста подозреваемого: как обычно, деталей не густо, но отметка о гомосексуальных наклонностях не предвещала ничего хорошего.

– Составьте ордер на обыск, я его подпишу. Но вам придется позвонить в Ватерлоо, чтобы подкрепить обвинение в гомосексуализме.

Лейтенант помедлил и признался:

– Я никогда раньше не составлял ордер на обыск.

– Грег, – позвал я, – иди сюда.

Мой старший следователь, Грег Бедоу, был полицейским из управления шерифа, направленным на службу в офис окружного прокурора. Мы с ним работали уже около года. Я знал, что Грег сумеет составить приемлемый черновик ордера, поэтому отправил его помочь Козензаку.

Лейтенант позвонил в участок и попросил узнать больше деталей насчет ареста Гейси в Айове, и затем они вместе с Бедоу набросали вполне достойный план официального обвинения, которого судье хватило бы, чтобы подписать ордер на обыск. Тогда я думал, что мы столкнулись с возможным похищением. Но если юноша сел в машину добровольно, нам вряд ли удалось бы доказать факт последующего принуждения. Требовалось больше данных о деле из Айовы. Пока Козензак с Грегом корпели за пишущей машинкой, я решил кое-что проверить.

Как выяснилось, родители Роба Писта снова приходили утром в участок: по их мнению, полиция попросту бездействовала. Они не сомневались, что Гейси насильно удерживает их сына, и Гарольд Пист требовал взять дом подрядчика штурмом и спасти Роба. Когда же им объяснили, что Гейси не явился на допрос, Листов возмутило, что полиция так мягко обращается с подозреваемым.

Козензак попытался их успокоить, пообещав, что заставит Гейси пройти тест на детекторе лжи (у Джо была лицензия полиграфолога).

Пист окончательно разозлился и поднял на смех планы лейтенанта. Встреча закончилась тем, что Козензак, надеясь предупредить необдуманные шаги со стороны семьи, сообщил, что Гейси привезут в участок, а детективы тем временем попробуют получить ордер на обыск дома.

Увы, Джиму Пикеллу и Рону Адамсу не удалось выяснить в Ватерлоо ничего нового. Из-за недавно принятых федеральных законов о разглашении личной информации власти ужесточили процедуру раскрытия данных. Поскольку по телефону представитель правоохранительных органов не может подтвердить свою личность и доказать, что имеет право на получение запрошенных данных, оставалось лишь надеяться на великодушие коллег.