Проводить подобные исследования на приматах сложнее – из-за их долгожительства. Для сравнения: для макак и шимпанзе нужно два-три десятка лет эксперимента вместо двух-трёх лет для грызунов. И всё же два таких исследования на обезьянах существуют. Первое, известное как NIA study, было проведено в питомнике американского научного агентства (NIH Animal Center) под эгидой Национального института старения США. Оно стартовало в 1987 году. Второе (его называют UW study), запустили в 1989-м учёные из университета Висконсина на базе Висконсинского национального центра по изучению приматов.

Результаты обоих исследований были не столь потрясающими, как на мышах. Более того, поначалу они вообще были прямо противоположными и поставили научное сообщество в тупик.

– Несовпадение результатов наших исследований в прошлом поставило под сомнение, возможен ли перенос их результатов на человека в принципе, и заставило многих коллег усомниться в том, что их выводы вообще несут какую-либо пользу для понимания процесса старения. Сейчас мы знаем, почему наши выводы отличались, – рассказывает Розалин Андерсон из университета Висконсина.

Выяснилось, что различия были вызваны тем, что макак ограничили в калориях в разном возрасте – приматологи из Национального института старения делали это с ранних лет (1 – 2 года), а коллеги из университета Висконсина – только когда обезьяны достигали восьми лет.

В то же время проведённые в начале ХХ века эксперименты на мышах показали, что ограничение рациона с первых дней жизни может сократить её продолжительность, а вот переход на низкокалорийную диету во взрослые и пожилые годы, наоборот, её продлевает.

Когда учёные исключили из данных Национального института старения макак, начавших низкокалорийно питаться на первый или второй год жизни, выводы обоих экспериментов совпали, указав на повышенную продолжительность жизни у тех обезьян, чей рацион был ограничен на 30 %. В среднем эти приматы жили на два-четыре года дольше, чем макаки из контрольной группы, а некоторые особи доживали до 35 – 40 лет, что почти в полтора раза больше, чем обычные сроки жизни таких макак в неволе.

Помимо более длительных сроков жизни, низкокалорийная диета улучшила состояние здоровья приматов: риск умереть от возрастных недугов у них сократился в три раза, они реже болели диабетом и раком, а если взглянуть на их фотографии, видно, что даже внешне макаки, лишённые избытка калорий, выглядят значительно лучше контрольной группы. Последние сгорбились и полысели, тогда как первые даже к концу экспериментов были подтянутыми, с густой яркой шерстью. Да, срок жизни увеличился ненамного, но значительно продлилась молодость – период здоровой и активной жизни. А не это ли наша главная цель? Ведь важна не столько продолжительность жизни, сколько продолжительность здоровья. Вряд ли кто-то захочет просто прибавить себе ещё 20 – 30 лет угасания.

Поставить контролируемый эксперимент с человеком длиной во всю жизнь ещё сложнее, чем с обезьянами. Именно поэтому подобных научно достоверных данных у нас пока нет. И всё же некоторые попытки проанализировать результат сокращения калорийности рациона людей предпринимались.

Например, совсем недавно, летом 2019 года были опубликованы промежуточные итоги проекта CALERIE (Comprehensive Assessment of Long-term Effects of Reducing Intake of Energy, «Всестороннее исследование долгосрочных эффектов сокращения потребления энергии»). Здоровые добровольцы (им было от 21 до 50 лет) пробовали в течение двух лет потреблять на 25 % меньше калорий и иногда заниматься физическими упражнениями. Я говорю «пробовали» – потому что не у всех это получилось, и в среднем люди сумели урезать калораж своей пищи лишь на 12 % – это примерно 300 ккал. Тем не менее во многих случаях сердечно-сосудистые и метаболические показатели их здоровья улучшились, хотя и так были в нормальном диапазоне. Участники сбросили в среднем по 7 кг, у них нормализовалось давление, снизился уровень холестерина и сахара в крови, а также общий уровень воспаления в организме. Но как это повлияло на продолжительность жизни? Эксперименты недавние, поэтому и данные о смертности появятся нескоро.

Исследовали и более суровые ограничения. Об одном из вариантов в своей книге «Лонгевита. Революционная диета долголетия» (она, кстати, переведена и на русский язык) пишет уже знакомый нам профессор Вальтер Лонго. В студенческие годы в Калифорнийском университете его научным руководителем был доктор Рой Уолфорд. С семью добровольцами он на два года стал затворником в местечке посреди Аризонской пустыни – комплексе «Биосфера-2». Целью было выяснить, сможет ли человек жить в условиях крайне ограниченных ресурсов (питались подопытные только той пищей, что производили самостоятельно в изолированном пространстве).

– Когда «на свободе» готовились встречать восьмерых отчаянных храбрецов, я тоже приехал их поздравить, – вспоминает Лонго. – В итоге они так исхудали, что на них было страшно смотреть, и настолько злых и раздражённых людей я в жизни не видел.

Похожие впечатления производили мужчины, участвовавшие в Миннесотском исследовании голодания (Minnesota starvation experiment), в ходе которого 36 мужчин потребляли на 30 – 40 % меньше калорий (в среднем в день они получали 1560 ккал, а рацион состоял в основном из картофеля, брюквы, репы, хлеба и макаронных изделий). Некоторые метаболические показатели добровольцев улучшились, но, как и следовало ожидать, люди были истощены, слабы, находились в депрессии, у них наблюдались нарушения поведения… Они буквально сходили с ума!

– Они могли нянчиться с едой, как с ребёнком, или трястись над ней, как над золотом. Они играли с ней, как дети, строящие куличики, – писал один из участников.

Однажды, рубя дрова, подопытный Сэмюэл Легг отрубил себе три пальца.

– Я признаю, что в то время был не в себе, – объяснял позже Легг. – Я не готов сказать, что сделал это нарочно. Но я и не готов сказать обратное.

Впрочем, после возвращения к нормальному режиму питания эти симптомы исчезли. Что интересно, примерно 50 % участников эксперимента в итоге прожили на восемь лет дольше ожидаемого для их поколения. Вообще, в ходе этого исследования учёные пытались воссоздать ситуацию голодания во время Второй мировой, чтобы разработать эффективную систему реабилитации истощённого населения послевоенной Европы.