К сожалению, итальянские хроники каждый день пестрят новостями об очередном убийстве женщины или семейном насилии. Именно на основе такой информации в СМИ обсессии касательно партнёра или родственников являются самыми распространёнными. Речь идёт не только о страхе мужчины непреднамеренно убить любимую женщину, обсессии об убийстве мужа или партнёра могут мучить и женщин.

Как человек реагирует на эти навязчивые мысли, столь скверные и грязные? Самая распространённая реакция – избегание. Человек старается находиться как можно дальше и от потенциальных орудий убийства, и от потенциальных жертв преступления. Избегание спасает от «соблазна». Он пытается не думать, не представлять и прогонять эти ужасные образы. Ну и в конце концов, человек ищет помощи. Например, он может поделиться с другими своими переживаниями, чтобы его убедили, что «никто не способен совершить подобного поступка». Конечно же, всё это никоим образом не приводит к решению создавшейся проблемы.

Особенно болезненна тема фобии инфантицида (прим. пер. – infaticide – страх детоубийства) или агрессии по отношению к детям. С учётом присущей малышам беззащитности, нежности, способности вызывать в других желание тискать их, нянчиться, защищать их, такие навязчивости вызывают отвращение и огромное чувство вины. Навязчивый страх убить ребёнка часто преследует матерей новорождённых, особенно если это первенец. Ну а если без шуток, то по сравнению с этим мало что ещё может доставить столько страданий. Это легко понять любому родителю, но и люди без детей легко осознают трагичность положения.

Страх инфантицида часто может сопутствовать сильному психофизическому стрессу. По оценкам, у 3–6% матерей во время или после беременности развивается депрессия (отсюда и выражение "послеродовая депрессия"). Такая депрессия часто сопровождается мыслями о способности нанести увечья или убить ребёнка (Wisner и др., 1999). Если учесть, что за последний год в Италии было около 500 тыс. родов, то становятся очевидными масштабы явления. Частота, с которой материнство приводит к появлению навязчивого страха убить своего ребёнка, на самом деле ещё выше, как показывают другие исследования. Цифры часто занижены в связи со стыдом и нежеланием матерей говорить о столь скверных мыслях.

Навязчивые мысли о непредумышленном убийстве собственного малыша часто принимают следующие формы: заколоть новорождённого, задушить его, утопить, скинуть вниз по лестнице, с балкона или под поезд, засунуть его в стиральную машинку или микроволновку; также женщину могут преследовать образы ребёнка в гробике, ужасные картины, где собака или другое животное разрывает малыша, где машина переезжает его и т. д. С точки зрения эволюции, такие мысли и образы в конце беременности и после родов могут быть гарантией безопасности новорождённого. Навязчивость, с которой мать воображает возможные опасности (страх причинить вред малышу самой или же внешняя опасность), позволяет ей быть всегда наготове. В общем, чем больше навязчивостей, тем выше безопасность малыша, тем больше шанс, что он выживет… но какой ценой это даётся матери!

Самая распространённая реакция мам, страдающих такими навязчивостями – «самолишение материнских прав». Другими словами, они стараются как можно меньше оставаться наедине с малышом, стараются быть в компании кого-либо (бабушки, других родственников), делегируют папе, нянечке и бабушкам выполнять «рискованные» действия (сменить бельё, помыть его и т. п.), избегают «опасных» ситуаций и объектов, часто просят уверить их, что они не могут совершить, или хотя бы не совершили того, что является содержанием навязчивости.

Навязчивости могут продолжаться и после того, как закончился период младенчества. С развитием ребёнка развиваются и обсессии, всегда со страхом потери контроля и нанесения вреда ребёнку. Решения, на которые могут пойти такие женщины, отражают глубину их страданий. Например, женщина может принять решение больше не беременеть, поскольку ещё раз погрузиться в эти ужасы она уже не сможет. «В страхе убить тебя… не буду рожать тебя».

Стоит подчеркнуть, что подобные мысли могут преследовать не только матерей, но и всех взрослых, которые так или иначе ухаживают и заботятся о детях: в первую очередь бабушки, нянечки, тёти и дяди, и, конечно, отцы. Для последних страх обычно проявляется в опасениях нанести ущерб или ранить ребёнка своими грубыми действиями.

Навязчивости могут быть, наоборот, связаны с незнакомцами: типичной является идея столкнуть кого-либо с платформы на рельсы, вниз по лестнице, вытолкнуть из окна. Незнакомцев, кстати, о таких мыслях лучше не оповещать.

Одна из наиболее распространённых обсессий относится к идее потерять контроль над транспортным средством и совершить непредумышленный наезд: «Что это за шум сейчас был? Может я наехал на кого?». В таких случаях человек боится не осознать, что он совершил ДТП, и поэтому начинает прибегать к проверкам: часто смотрит в зеркало заднего вида, проезжает маршрут в обратном направлении, чтобы убедиться в отсутствии жертв, или даже осматривает кузов автомобиля на предмет наличия следов происшествия (кровь, мясо, вмятины, царапины).

Часто боятся напасть на животных, особенно домашних – кошек или собак… на гориллу наброситься уже сложнее. Такие навязчивости могут принимать форму страха аффективного припадка, в котором человек голыми руками или какими-либо предметами калечит или убивает животное. В этом случае о своих страхах тоже лучше помалкивать, вдруг поблизости околачиваются защитники прав животных.

Ну и на десерт – фобия самоубийства. Википедия нас в первую очередь информирует о том, что в древнем Риме самоубийство считалось высшей степенью проявления индивидуальной свободы. Правда, страдающие такой обсессией ни за что бы не хотели совершить подобный акт свободного волеизъявления.