Хлопаю ладонью по губам и до боли морщусь, согнувшись пополам, как от нового удара в живот. Стоит мне только подумать, что я обязана пересечь порог этого дома, как тут же тело трясет от горячки. Словно вирус по моим венам проносится не просто злость, а отчаяние, ледяное и удушающее, и я не могу нормально дышать.

Неожиданно за моей спиной разносится визг тормозов. Кто-то выкрикивает мое имя, я неуклюже оборачиваюсь, опустив по швам руки.

– Реган?

Из окна высокого, черного джипа на меня во все глаза пялится Кори Гудмен. Что он здесь делает? Сначала я вообще думаю, что он мне привиделся. В конце концов, папа мне круто зарядил по лицу. Может, я рассудка лишилась. Однако затем это видение оживает, и уже через пару секунд парень выпрыгивает из салона, будто бы ужаленный.

Кори несется ко мне со всех ног. Он замирает в паре метров и громко выдыхает. Не знаю, что именно его так шокирует: то, что я реву, или то, что у меня кровь.

– Какого…

Он замолкает. Приближается ко мне и покачивает головой. Если на чистоту, то ему вряд ли что-то известно о моих чувствах. Кори понятия не имеет, что я сейчас ощущаю. Он думает, мне нужна его поддержка, нужны его объятия. А мне нужно, чтобы он ушел.

Мне стыдно, и я хочу провалиться сквозь землю.

– Реган, когда это произошло?

– Почему ты еще не уехал?

– Я уезжаю.

– А здесь что делаешь?

– Хотел проехать по этому кварталу напоследок. Какая блин разница? – Кори делает два широких шага вперед и оказывается прямо перед моим носом. – Идем.

– Куда?

– В полицию.

– Его не накажут.

– Накажут.

– Нет. – Я шмыгаю носом и отступаю назад, не зная, как себя вести. – Папа дружит с шерифом. Это бессмысленно. К тому же, я совершеннолетняя.

– И что? – Громко взвывает парень, и неожиданно за его спиной визжит автомобиль. Я гляжу ему за спину. Кто-то сидит за рулем и с силой надавливает на гудок. – Эй, просто на меня смотри, окей? Они подождут.

Перевожу взгляд на друга.

– Я разберусь.

– Не хрена не разберешься! Пошли к моим родителям, они помогут.

– Зачем? Слушай, я не хочу вас втягивать. Тебя ждут. Иди, – я выдавливаю страдальческую улыбку, а затем бросаю это дело и вновь горблюсь, – тебя это не касается, ладно? Тебя здесь вообще быть не должно.

Машина вновь сигналит, и тогда Кори оборачивается и орет во все горло:

– Заткнись, Уилл!

Не помню, чтобы он так с братом разговаривал. Обычно Уиллу он поклоняется, а тут даже голос повысил. Видимо, я, действительно шокировала его своим видом.

– Не мое дело? – Спрашивает он, вновь впялив в меня оторопелый взгляд. Он глядит на мое лицо, жалобно дергает губами и отворачивается. – Ублюдок. Какого хрена, как ты вообще здесь живешь, черт.

Столько ругательств за один раз? Да Кори, кажется, не в себе. Я усмехаюсь.

– Смешно? Ну, конечно, давай поржем, Реган.

– Ничего не смешно, просто это мои проблемы.

– У тебя лицо разбито!

– Серьезно?

– Хватит, Реган, иначе я накостыляю тебя в дополнение к тому, что уже имеется.

– Меня в Йель не приняли, – почему-то отрезаю я. Не думаю, что сейчас подходящий момент для разговора по душам, но слова сами срываются с языка.

– Что? – Глухо переспрашивает Кори.

– Ага. Я узнала минут пятнадцать назад.

– Черт, Реган….

– Сегодня мой день, – я хочу взмахнуть руками, но шею сводит, и поэтому я просто неуклюже передергиваю плечами. Кори собирается что-то сказать, но неожиданно за его спиной громыхает дверца, и парень застывает.

Наклоняю голову и вижу, как на нас движется чья-то тень. Вскоре она приобретает очертания высокого, широкоплечего парня, с которым мне уже доводилось видеться, но с которым я не желала бы вновь пересекаться.

Уильям Гудмен останавливается передо мной с недовольной миной. В зубах у него торчит сигарета, волосы взлохмачены, как у породистого комондора, а в глазах полыхает нетерпение, такое же колючее, как и кожаный браслет на руке, увешенный серебристыми шипами. Мило. Я скептически морщу лоб, когда оцениваю его безделушку.

– Чего так долго? – Спрашивает он у Кори, не обращая на меня внимания. – Торчать здесь – нет времени.

– Подожди, Уилл, мне надо разобраться.

– С чем?

– С ней.

Кори указывает на меня, и, наконец, Вильгельм Завоеватель переводит на меня свои затуманенные глаза. Мне кажется, он под кайфом. Зрачки у него черные и гигантские.

– Напоролась на дверь? – Шутит он и внезапно приподнимает пальцами мое лицо за подбородок. Изучает мой окровавленный нос, и, несмотря на то, что я вырываюсь, стоит ровно, по-прежнему стискивая в зубах сигарету. – Жить будет. – Он опускает руки и вновь смотрит на брата. – Теперь мы можем идти?

– Чувак, ей помощь нужна.