Проведя пальцами по проецируемому на его ладонь экрану, он присвистнул. Рейтинг опасности этого места по пятибалльной шкале оценивался бывавшими тут ранее сталкерами на твердую «четверку»! Что ж, в отличие от конечной станции метро с безрадостным названием «Тупик», откуда Ян держал путь, у «Болотной» он на один пункт был ниже, если конечно, Ева не глючила…

Смарт-браслеты встречались в подземке двух видов: военные гаджеты старой заводской сборки и те, что были перекроены из смартфонов уже после Дня Перелома.

Отличались они друг от друга тем, что первые практически не глючили, но их крайне трудно было достать, а вторых было хоть завались: рабочие смартфоны сохранились у каждого второго выжившего, но как средство связи с внешним миром они были абсолютно бесполезны. Там, «во внешке», не осталось никого, кто смог бы ответить на звонок.

Однако умельцы мастерили просто удивительные и функциональные гаджеты.

Большинство из них были оснащены проектором и несколькими высокоточными датчиками, которые позволяли пользователю манипулировать сенсором прямо над ладонью: прокручивать контент, менять масштаб изображения и так далее.

Активировались и выключались гаджеты элементарно: движением запястья или с помощью голосовой команды владельца.

В дополнение к этому они обладали встроенным счетчиком радиации, связью с локальной сталкерской сетью, навигатором с элементами дополненной реальности и картами местности, голосовым помощником и датчиком движения.

Смарт-браслеты могли работать практически в любых условиях и средах: без обновлений ПО, без доступа в локальную сеть, под водой, на морозе и в жару.

Пожалуй, единственным их недостатком была довольно-таки слабая батарея, которая «держала» заряд при максимальной загруженности устройства не дольше суток.

Само собой, вопрос «где бы зарядиться энергией?» стал более чем насущным: вне убежищ и бункеров в подземке с этим было туго. Очень туго.

Сейчас же эта проблема волновала Яна меньше всего.

Он буквально ощущал всем телом огромную вязкую пустоту окружающего пространства и от этого испытывал иррациональный, почти первобытный страх. Звуки его прерывистого дыхания троекратно усиливались в тишине главного зала станции, отражаясь от его бетонных стен и потолка, и раздражающе действовали на психику. Кое-кто из братии ученых-задохликов утверждал, что глубоко под землей, в замкнутом пространстве метро, у людей вообще мозги быстро съезжают набекрень, но проводились ли такие исследования в действительности, Ян не знал. Все это очень уж смахивало на бред.

Сталкер начал дышать носом, чтобы не выдать своего присутствия: кто знает, что могло поджидать его здесь?

«С другой стороны, тут, может, хоть задницей дыши, а все равно уже кто-то услышал, или пронюхал, и ждет только одного – когда же ты, Пустынник, потеряешь бдительность…»

В полутьме глаза с трудом различали силуэты колонн, поддерживающих арочные своды потолка. Жаль, что встроенный в шлем прибор ночного видения вышел из строя еще полгода назад: с тех пор приходилось полагаться лишь на собственное зрение и датчики смарт-браслета, заводского, кстати, производства, а не какой-то там «самопальщины».

Судя по данным устройства, станцию окружали пять колонн по правую руку, на ближней платформе, и четыре – с противоположной стороны. Между ними зияла чернота – весь цоколь центрального рельса был затоплен. На платформах тоже стояла вода – ноги по щиколотку утопали в ней. Само собой, при таком раскладе двигаться бесшумно было просто невозможно, но Ян решил пойти дальше: рано или поздно он теоретически должен был выйти к тоннелю, ведущему прочь от этого жутковатого местечка.

Брести в потемках становилось крайне опасно, и он решился, наконец, достать из рюкзака одну из пойманных им «авариек», за которыми, собственно, и отправился в рейд. Еще с десяток «трофеев» мирно покоились в закрытой банке с автономной системой жизнеобеспечения: хрупкому и капризному товару нужны были особые условия хранения…

«Аварийками» звались жабы лилового цвета: склизкая кожа, грудь колесом, тонкие черные губы поджаты, будто в недовольстве. Обитали эти существа в тихих заболоченных местах и питались тиной да всяким мелким гнусом.

Откуда они вообще взялись Ян не интересовался. То ли жили они под землей веками, а может и тысячелетиями, то ли «Стоп-Зона» просочилась сюда и оказала свое воздействие на местную фауну. Но одна из удивительных особенностей «авариек» заключалась вот в чем: если облизать их кожу, можно «словить глюк» – то есть, другими словами, увидеть кратковременные галлюцинации, как от нейронаркотиков, только без «побочек», рвоты и диареи. Впрочем, в теперешней жизни существовали еще и не такие «экстремальные» способы достижения удовольствия…

А еще эти жабы светились в темноте малиновым светом, почти как аварийное освещение в тоннелях метро и бункерах-убежищах, за что и получили свое название.

Пойманных «авариек» сажали в клетки и банки – получались импровизированные фонари, дающие пусть и слабый, но все же свет. А во многих уголках подземки свет ценился на вес золота.

Подсвечивая себе дорогу «авайрийкой», втиснутой в пол-литровую стеклянную колбу, Ян с интересом наблюдал, как по стоячей воде расходились круги. Время от времени на поверхность всплывали бледно-розовые блестящие тела – рыбы буквально кишели на этой заброшенной полузатопленной станции. Предоставленные сами себе, они благополучно размножались здесь, питаясь чем придется.