Мутанта отбросило. Он барахтался и издавал невнятные звуки. Старик валялся неподалеку. Его ружье улетело и воткнулось дулом в снег метрах в десяти. В ушах звенело, руки рефлекторно пытались перезарядить обрез, но пальцы не слушались. Гильзы падали в снег, пролетая мимо стволов, как мяч мимо ворот у косолапого игрока.

Тут я понял, что непонятная сила тянет лямку моего ружья. И поначалу возмутился, но, подняв взгляд, узнал Дембеля. В голове как-то сразу прояснилась. Рука выскользнула из ремня, и парень пошел к твари.

Поймав ее на одном из очередных перекатов, он выстрелил в затылок. Звук получился какой-то приглушенный. Или это я оглох? Скорей второе.

Сугробник еще поскреб лапами снег и замер. Я встал, поборов головокружение. Надо было побыстрее свалить отсюда. Пока еще кто не заявился на шум.

– Как мешок вскрывать помнишь? – спросил я.

– Не ори. – буркнул в ответ Дембель. – Запомнил. Вчера ж объясняли.

Я вроде и не орал. Хотя ему, наверно, виднее.

– Ну иди, тренируйся. – то ли сказал, то ли подумал я и пошел проверять, жив ли старик. Ему досталось сильнее моего – стоял ближе всех. Лицо деду опалило знатно. Я прихлопал ладошкой медленно тлеющий полушубок.

– Не быть тебе, дед, донжуаном.

– Не очень то и хотелось. – откашливаясь просипел старик, не открывая глаз. – Синяки мужчину украшают.

– Дак то синяки, а не ожоги.

– Хрен редьки не слаще. – прокряхтел дед, когда я помог ему подняться.

Шатающейся походкой он дошел до ружья и повесил его за спину. Затем приложил к обожженному лицу снег.

– Бежим обратно. – скомандовал он и снова закашлялся.

– Закончил? – спросил я у Дембеля. Тот утвердительно покачал головой. Я собрал разбросанные патроны, схватил рюкзак и пошел вслед за стариком. Дембель взял дедовскую сумку и догнал меня.

– Держи. – хотел он мне передать штуцер.

– На кой ляд оно мне без патронов сдалось? Неси теперь.

Спустя десять минут, мы уже снова сидели у печурки, запивая пережитый стресс живцом.

– Может, по писярику? – предложил старик, доставая свою бутылку коньяка.

– Нет. – отказался я.

– Давай. Можно и по соточке. – подал голос Дембель.

Они разлили и выпили, не закусывая. Затем повторили процедуру еще раз, и только тогда старик шумно выдохнул.

– Лихо ты его. – сказал он.

– Сам не ожидал. – признался я. – Дембель тоже хорош, не растерялся.

– Угу. – подтвердил старик. – Боевое крещение прошел.

Дед достал из рюкзака аптечку.

– Ну, кто тут в медицине хорош? – говорил старик, почти не открывая губ, чтоб лишний раз не травмировать пострадавшую плоть, и потому звук получался как бы сквозь зубы.

– Давай, я. – вызвался Дембель.

Я сморщился. У старика левая половина лица была похожа на пузырившееся тесто. Седая щетина оплавилась до самой кожи. От усов тоже только половина осталась, да и та приобрела желтоватый оттенок, как бывает у заядлых курильщиков.

– Зря бороду с утра подстригал. – вроде как подбодрил я старика.

Тот в ответ лишь улыбнулся здоровой половинкой губ.

Дембель смочил в чем-то большой квадратный ватный тампон и принялся промакивать ожоги. Старик даже ухом не повел и не поморщился. Ну чисто терминатор, чтоб его. Или у него адреналин еще не выветрился, или он совсем отмороженный.

– Вот этим давай. – подал ему старик какую-то мазь. Парень послушно нанес толстый слой на два томпона, приложил их к лицу старика и плотно забинтовал.

– Ты где так научился? – оценил я качество работы.

– Да я ж санинструктором в учебке был.

Я в ответ лишь хмыкнул. У нас такие санинструктора попадались, что от всех болезней прописывали высмаркиваться почаще.

– Чего теперь делать будем? – обратился я к старику.

– До завтрашнего утра здесь посидим. Сильно нашумели. Опасно идти.

– Здесь с дровами как? Эти уже к концу подходят.

– Иди пошарься по помещениям. Все, что деревянное или бумажное есть, тащи сюда.

Что-то такое я и предполагал.

Щелкнул фонарем, проверяя работоспособность, взял ледоруб и пошел на поиски. Пистолет на всякий случай из кармана переложил в левую руку.

Стремно как-то по этому «космическому кораблю» одному шляться. Сразу нехорошие ассоциации с каким-нибудь молодежным ужастиком возникают. И я такой классический идиот, который в одиночку в темноте куда-то поперся. Если сейчас еще фонарик мигать начнет, точно назад пойду.

Шутки шутками, а какой-нибудь заблудший рейдер вполне мог сюда зайти и загнуться от спорового голодания, обратившись в пустыша, который сейчас заперт в одной из комнат и затаился в предвкушении.