– Мы давно вас ждали.

– А мы хотели сделать вам сюрприз, - слегка расстроился один из проверяльщиков.

Наталья Борисовна порозовела, вышла за дверь и шепнула Веселухе:

– Этим гостям надо угодить получше!

Но Веселуха был не такой человек, угождать людям, которые ему не по душе, он никогда не стал бы.

– А где у вас тут огнетушитель?

– Ну, где бы вы его повесили?
– любезно поинтересовался Ян Владиславович.
– Где он был бы наиболее уместен?

– Хоть бы вот в этом углу.

– Извольте.

Инспектор протер глаза: в углу действительно висел новенький огнетушитель последней модели.

– Но ведь его там не было, - уточнил он.

– Что такое "не было"?
– прикинулся Веселуха.
– Понимаю, что вам, в силу вашей профессии, время кажется набором дискретный точек: первый, второй квартал, наконец, "отчетный период". Я готов уважать вашу модель, но ведь в ее рамках достаточно трудно определить, висел ли здесь этот огнетушитель до того, как вы обратили на него внимание?

Мытарь прибалдел, и они отправились в бухгалтерию, где его товарищ тряс бухгалтера Розу Львовну. За плечами Розы стоял финансовый директор Лукин, улыбался и мигал голубенькими глазками. Вообще Роза Львовна и Лукин довольно справно дружили между собой - в деловом плане. Веселуха давно это видел, и неоднократно прямо отмечал, что они "спелись", но ничего не предпринимал.

– Э-э... у вас туут неко-орые нарушения, - сказал мытарь, скосив глаза на Веселуху.

– Нарушения!
– взвилась Роза Львовна.
– Покажите!

У нее росли усики, она носила эффектные костюмы ярких цветов.

– Этого не может быть, Роза Львовна - золотая женщина, - Лукин подскочил к мытарю.

Бухгалтер раскрыла пухлые губы.

– Золотая?
– недоверчиво протянул мытарь.

– Да, - подтвердил директор Веселуха.
– Ну... не золотая, а позолоченная местами,

(Роза Львовна возмущенно остолбенела и закачала сережками)

– ...но зато вся хрустальная!
– заключил Веселуха.

И на этих его словах Роза Львовна обратилась в огромную вазу - руки в боки, расписанную золотым, красным, сиреневым и черным. По верху еще шел зеленый ободок. Впрочем, "обратилась" - это не точное слово, Веселуха сказал бы иначе: Роза Львовна всегда была ваза - руки в боки, а момент прозрения окружающих объясняется тем, что солнце впустило три приветливых луча в комнату.

– Но мне все-таки кажется, что-то она скрывает, - нахмурился мытарь. Тут дело нечисто. Там, в вазе, наверное, золото.

– Так это легко проверить, - улыбнулся Веселуха.
– Попробуйте заглянуть в вазу!

– А если там золото?
– мытарям показалось, что Веселуха хочет дать им взятку.

– Оно ваше, - посулил коварный директор.

Мытарь перегнулись через горлышко, второй, обуянный жадностью, не пожелал от него отстать, и в следующий миг сильные руки Яна Владиславовича склонили их за штаны внутрь.

– У-у-у-у!
– загудела ваза на два голоса.

– Кто кричит громче, чем кот, застрявший в горшке из-под сметаны? комментировал Веселуха.
– Два кота, застрявшие в горшке из-под сметаны...

– Мы каемся!
– воззвали мытари.
– Мы хорошие! Мы не то, что эти фарисеи, лицемеры! Между прочим, пока все ларьки облазаешь, устаешь страшно! А тут еще все норовят подвергнуть запрещенным Конституцией жестоким и необычным наказаниям!

Веселуха притворно всхлипнул, обмахнулся платочком и велел:

– Доставить вазу с содержимым господину Самецкому, у меня духу не хватает распиливать такую красоту.

Отметим, что у Самецкого также не хватило духу; так и сидели мытари в тесной вазе, и быт их был суров.

– Эта фирма, - бормотал Самецкий, бегая по комнате кругами, - она держится исключительно на директоре. Как только с Веселухой что-нибудь случится...

Здесь Самецкий остановился и посмотрел на календарь. Первая цифра года на нем показывала "2"; девяностые годы прошли безвозвратно. Это Самецкого не остановило:

– ...Что-нибудь случится, - отчетливо и холодно повторил он, "Амарант" лопнет. И уж по крайней мере - никакого тендера!

Вечером Веселуха со своей юной женой возвращались из театра через большой сад. Все кругом было тихо. С одной стороны сада высился музей, с другой была перекопанная улица, на которой шел ремонт, с третьей стояли полуразрушенные необитаемые домики из тех, что строили немцы после войны. Далеко у стены сидели влюбленные, еще дальше, совсем за деревьями, шел собачник с собакой, а больше в саду никого не было.