– Нет уж, я лучше на факультет международных отношений в МГИМО подамся, а то что за помощник Леонида Ильича и без высшего образования! Я прав? И погоны после окончания при желании можно получить будет, - я намекнул на привлечение КГБ и разведкой в свои ряды выпускников МГИМО.

– Все то ты продумал, молодец!
– восхитился Щелоков.
– Ну давай, показывай что принес.

Я вынул из футляра скрученные чертежи и кратко описал работу полиграфа.

– Отдам своим специалистам, нам такие приборы кровь из носу как нужны.
– Щелоков довольно убрал бумаги.
– А по бронежилетам когда готов материал будет?

– Думаю, во вторник-среду следующие. Завтра на охоту собираться, или как?
– поинтересовался я у министра.

– Завтра что-уже суббота?
– Щелоков потер переносицу.
– Вот так заработаешься, что и дни недели замечать перестаешь. Конечно, вместе поедем. Ты в МГИМО уже организовал сдачу экстерном всех предметов? Может Громыко попросить, это же его вотчина.

– Было бы неплохо, хотя в министерстве образования вроде удалось получить положительный ответ, однако звонок из МИДа лишним не будет.

– Тогда двигай в институт, а я как раз решу вопрос с Андреем Андреевичем.
– Министр пожал мне руку и я направился в Кропоткинский переулок, где в это время располагался институт. В семьдесят втором году началось строительство нового комплекса института на проспекте Вернадского, куда институт окончательно переедет к восемьдесят пятому году. Добрался я быстро, использовав метро. Прогулка по центру Москвы стала разнообразием в моей жизни в прошлом - из-за взваленных на себя дел я стал похож на загнанную лошадь. Только утренние пробежки по еще толком не проснувшемуся городу немного отвлекали от корпения над чертежами, карандаши и ватман уже начали вызывать желание напиться, да жаль возраст не позволяет.

Ректор МГИМО Лебедев Николай Иванович посмотрел мой аттестат, отложил в сторону мою медаль и задумался. Ему позвонил сам Громыко и попросил решить положительно вопрос с зачислением семилетнего мальчика, сдавшего экстерном курс средней школы с отличием и желающего также экстерном сдать все экзамены у него в институте. Предварительно с той же просьбой звонили из министерства образования. Что за вундеркинд да еще и с такими связями! Как же быть? Да еще очень молодой абитуриент просит не ждать начала экзаменов в июле, а провести экзамен (любой из полагающихся для подтверждения медали) как можно скорее.

Почти приняв положительное решение вопроса, ректор спросил сидевшего перед ним мальчика - Чем вызвано ваше желание, молодой человек, ускорить процесс проведения экзамена - вы еще молоды и спешить вроде бы ни к чему? Месяц-другой в вашем возрасте непринципиальны, вы так не считаете?

Я мысленно матюгнулся, ну чего тебе надо еще? Сам министр иностранных дел тебе звонил, а ты тянешь кота за... хвост.
– Дело в том, уважаемый Николай Иванович, что товарищ Брежнев предложил мне работу его личным помощником и мне было бы крайне стыдно работать на такой должности без высшего образования. Поэтому как раз и принципиальна такая спешка.

Лебедев по мере моего монолога брови поднимал все выше, а в конце непроизвольно открыл рот. Правда быстро пришел в себя и принял верное решение.
– Так как ВУЗ у нас все таки готовит дипломатов, я бы предложил, если ты, Владислав, конечно же готов, прямо сейчас экзамен по иностранному языку. Какой язык ты знаешь? Ага, - видно нашел в Аттестате.
– Английский. Я сам и проведу этот экзамен.

– Вообще-то мне все равно по какому языку сдавать экзамен, я знаю все существующие и мертвые языки.
– поразил в очередной раз ректора, тот, было поднявшись, опять упал в кресло.

– Но как? В таком возрасте? Это просто невозможно! Так просто не бывает! Это нонсенс.
– Ректор поднял трубку телефона - алло, Светочка, пригласи ко мне Георгия Вениаминовича Арсаниса.

Вошедшего мужчину восточного типажа с большим лбом, переходящим в залысину, ректор представил мне как преподавателя персидского языка

– Ректор указал на меня рукой и произнес - Вот познакомься, Георгий Вениаминович, Владислав. Этому вундеркинду всего семь лет, а он утверждает, что знает все языки, в том числе и мертвые. К стати, собирается к нам поступить и сразу сдать экстерном экзамены за весь курс обучения.

– Интересно как!
– Арсанис с сомнением оглядел меня и обратился ко мне на фарси:

Харгез дэле ман зэ элм махруд нашод

Кам манд зэ асрар ке мавхум нашод

Хафтадодо сал фекр кардам шаборуз

Малум шод ке хич малум нашод.

Я перевел стихотворение - Не была познанья жажда чуждой сердца моего, мало тайн осталось в мире, не доступных для него. Семьдесят два долгих года размышлял я дни и ночи, лишь теперь уразумел я, что не знаю ничего.
– Затем на фарси задал вопрос преподавателю: - Красивые стихи писал Омар Хайам, не правда ли, Георгий Вениаминович?