— Козел… — выдохнула, с досадой понимая, что сил во мне становится все меньше, а дыхание сбивается. Да и в правом боку что-то сильно закололо.

Пономарев появился словно из ниоткуда. Точнее, выскочил из открытого прохода, ведущего к универу и быстро нагнал воришку. Ухватил того за крутку, крепко сжимая пальцы. Дернул на себя. Парни повалились на землю. Как и моя сумка, что выпала из руки вора.

Сашка, оседлав моего обидчика, с силой прошелся кулаком по его лицу. Раз, другой… Пока я не добежала, запыхавшаяся, и не попросила Пономарева прекратить. Не то, чтобы мне было очень жаль того, кто собирался лишить меня денег, телефона, ключей от квартиры, конспектов… Нет, вру, мне его вообще жалко не было. Просто Саша уже успел сбить костяшки пальцев.

— Саша, хватит! — выкрикнула, хватая его за руку, которую он занес для очередного удара. Сумка, признаться, меня сейчас волновала мало. — Оставь ты его.

Незадачливый вор, сплюнув кровавую слюну на асфальт, энергично (насколько мог) закивал. Судя по всему, понял, чем ему грозит продолжение драки с разозленным Пономаревым.

— Пожалуйста, — попросила мягче. И резко отдернула ладони, когда сообразила, что уже двумя руками хватаюсь за конечность Александра. Да и парень смотрел так, что по спине дрожь бежала. Жуткий взгляд.

Отошла, чтобы поднять потрепанную и испачканную сумку. За это время и Саша встал с моего обидчика.

— Снова увижу, пеняй на себя, — пригрозил вору однокурсник. Поправив куртку, тоже отошел от побитого им горе-вора. Последний, мешкать не стал, тоже вскочил на ноги и помчался дальше, время от времени оборачиваясь. Словно боялся, что его начнут преследовать.

Это уже ни в какие ворота не лезло. Я снова нарвалась на Пономарева! И почему-то сейчас он мне казался более грозным и опасным, чем тот воришка, что умчался, поняв, что с Сашей лучше не связываться.

— Пошли, Климова, — сказал парень, хватая меня за руку, чуть выше локтя. Повел ко входу в универ, будто я нашкодивший ребенок, а не студентка.

— Саш, — постаралась говорить мягко. И одновременно с этим пыталась высвободить свою конечность, — пусти. Что я, сама что ли не дойду?

— Судя по всему, — на меня посмотрели, мягко говоря, хмуро, — не дойдешь.

— Но…

— Лучше молчи.

И вот что у него за привычка мне постоянно рот затыкать?

— Послушай, — еще более энергично задергала рукой, которую Саша продолжал удерживать, — хватит. Я искренне тебе благодарна, что ты помог. Вот честно, от всей души. Но это не дает тебе право так со мной обращаться.

— Как «так»? — Пономарев даже шаг замедлил. Будто его заинтересовали мои последние слова.

А тем временем собравшиеся неподалеку от входа в ВУЗ студенты стали на нас косо поглядывать. И среди них (вот ни капельки не удивлена) была и Щегол. Убийственным взглядом, направленным в мою сторону, она могла посоперничать с самим Пономаревым. Который, кстати, заметив свою девушку, не торопился выпускать мою руку.

— Саш-ш-ш-ша, — прошипела. Точно накликает на меня проблемы в лице Лерки. Она же собственница еще та. Вон как в пятницу вокруг него крутилась, пока мы у гардероба топтались. Руку на его плечо клала. Смотрела презрительно. На меня, само собой. Сашу-то она, наоборот, взглядом пожирала. Точно была готова его целиком проглотить. Таким вкусным он ей казался. — Давай сделаем вид, что ничего не произошло. И ты спокойно меня отпустишь.

— Знаешь что, Климова, — склоняясь ко мне, тоже зашипел молодой человек, — лучше ничего не говори. Иначе я не знаю, что с тобой сделаю.

Ой, представляю, что он там со мной сделать хочет. Наверняка что-то нехорошее. Прикопать там за кустиком каким или придушить… Впрочем, обычно сначала душат, а потом закапывают. Чтобы скрыть следы преступления. И чего меня, спрашивается, на криминал потянуло?

— Молчу, молчу, — пробормотала и уже более покорно последовала за однокурсником.

Он прошел мимо столпившихся у входа девушек. Даже не взглянул в сторону Лерки. Может, конечно, они уже успели сегодня пообщаться, но что-то мне в это слабо верится. Если бы Щегол могла убивать взглядом, я бы уже точно лежала прямо здесь, на лестнице бездыханным телом. Она… ревновала. Кто бы мог подумать. Неужели эта красотка, похожая на ангела, может быть в себе не уверенна? При другом раскладе, она бы точно не взглянула на идущую рядом с ее парнем меня. В том смысле, что и не заметила бы. Как это было тогда, в коридоре.

Вот со мной всегда так. Вроде ничего не предвещало. А день начался черти как. Мало того, что могла остаться без денег, документов, конспектов… Вот последнее особенно огорчало. Так еще и на Пономарева снова нарвалась.

— Саш, — позвала, когда мы-таки дошли до проходной. — У тебя костяшки сбиты. Нужно обработать.

— Разберусь, — отмахнулся от моих слов парень.

— Тебе бы в медсестре.

— Сказал же, разберусь! — повысил голос.

И чего такой раздраженный, спрашивается? Из-за Щегол нервничает? Или это я так его допечь успела, что он еле сдерживается.

— Тогда отпусти и иди в медкабинет, — заупрямилась.

— Чего это тебя так беспокоят мои костяшки, а?

— Еще бы я не беспокоилась, — быстро заговорила. Иначе растеряюсь, и вообще слова вымолвить не смогу. — Вдруг этот воришка был заразным? И у тебя начнется воспалительный процесс. А там и до ампутации недалеко…

Судя по медленно ползущим на затылок темным бровям, мои слова ввели парня в состояние шока. Или крайней степени удивления.

— Ладно, возможно, ампутация тебе и не грозит, — затараторила, опуская взгляд в пол. И чего это у меня уши гореть стали? Словно кто-то недобрым словом вспоминает. Точно, Щегол, больше некому.