Могла ли вода сделать другую воду живой? – ни о чем другом она уже не могла думать. И даже если не могла, она могла бы попробовать сохранить остаток живой воды в большем объеме, чтобы меньшая капелька тратилась на исцеление. Подействует ли? А вдруг другая вода убивает живые свойства?

И как ей самой в голову не пришло?

Мысленно она уже была там, где есть вода. Из реки не подходила, Манька только сейчас поняла, что мертвой воды в реке было много, и она убивала ее быстрее, чем того же соседа, который, не иначе, был повязан с нечистью. Надел у него так быстро нарастал, что она едва успела отгородиться от соседа забором, иначе оттяпал бы пол огорода. Зато в ложбине неподалеку били чистые ключи.

Ох, только бы получилось!

Дьявол долго не спал, ворочался, и что-то бубнил про мыслительные процессы, которые выворачивались то слева направо, то вперед и прямо. Наконец, притих и сладко засопел. Он и раньше спал не крепко, даже если были далеко от селений и нечисти поблизости не было, а теперь, засыпал с тяжелым «о-хо-хо», вспоминая о Помазанниках и драконах, будто мечтал пожить с ними во сне. Змеи-Горынычи для него были чем-то вроде отличительного знака, которым он мог выделить самых выдающихся Помазанников, и теперь, когда драконы остались без воды и могли взбунтоваться, очень переживал.

Наверное, снова уснул расстроенным…

Ее нередко обижало, когда Дьявол с любовью величал многих людей то оборотнями, то нежитью, называя любимой нечистью, а ее только стыдил, вразумлял и уговаривал оставить благородную нечисть в покое. Ее он считал не более чем кочкой на дороге, которую пришла пора кому-нибудь спнуть.

Ничего-то он не знал про людей. Знал бы, не рассказывал небылицы.

«Мне не до сна, а он дрыхнет, как телок!» – Манька прислушиваясь к его дыханию. Дьявол стонал и во сне, продолжая убиваться, и как будто перед кем-то оправдывался.

Тихо, как мышь, Манька поднялась, сняла котелок с рогатины, выплеснула остаток чая, достала бутыль с живой водой и проскользнула мимо Дьявола. Оказавшись на почтительном расстоянии, бегом припустила к логу, затянутому по колено туманом.

Было темно, но свет неполной луны освещал путь, родник она нашла быстро.

Перво-наперво омыла котелок, плеснула в него капельку живой воды добавила родниковой. Руки от волнения дрожали, сердце гулко билось в груди, и дыхание перехватывало.

Сначала ничего не происходило, и вдруг вода приподнялась и опустилась, как в колодце, когда он сделался живым, и тотчас в котелке отразились блики луны. Манька прильнула к котелку губами, и сразу почувствовала, как сила проникает внутрь. Вода не только сохраняла свойства, она делала другую воду живой! Она радостно вскрикнула. Пролила живой воды на руку, сполоснула лицо, омыла ноги и тело, потом набрала воды в бутыль до горлышка и вернулась.

Дьявол спал сном младенца.

Подвесив котелок над костром, чуть сдвинув, чтобы вода к утру была горячей и не выкипела, тихонько рассмеялась, представив недовольное лицо Дьявола, когда он узнает, что она нашла… вернее, он сам подсказал способ, как испортить себе удовольствие лицезреть ее муки. Долго ж им с Помазанницей придется ждать ее смерти!

Спать, после живой воды, совсем расхотелось. Она лежала, смотрела на угли и думала о том, что с Дьяволом ее жизнь перестала быть обыкновенной. Сам себя он считал очень умным, и ждал, когда она сдастся, когда не выдержит, признает свое поражение, но иногда делал такие глупости, которые только меняли ее жизнь в лучшую сторону.

«Надо завтра положить ему в чай побольше меда», – решила она, засыпая счастливая.

А на утро Манька достала полную бутыль, отпила, наполнила водой до краев из родника и демонстративно уложила в рюкзак. Дьявол протер глаза, долго молча таращился на рюкзак, потом долго ходил по поляне, заложив руки за спину, будто искал колодец. И еще раз разгневался, когда она призналась, что чай был тоже на живой воде. Хуже от чая ему не стало. Он бы и не заметил, не расскажи она свой секрет. И когда метал громы и молнии, не расстроилась. Впервые в жизни она наслаждалась, когда ее осыпали проклятиями.

И почему она раньше не сообразила, что не всякое обидное слово – обидное?

Вскоре снова начались селения и небольшой город, который давал деревням жизнь. Дома в городе лепились друг к другу, как будто земля в государстве была в дефиците, и стояли так близко к воде, что по берегу не пройти. И Безымянная Река была здесь спокойная и широкая, как море. Жаль, что реку беззастенчиво отравляли отходами. Прямо в реку из заводских труб лилась черная жижа, плыли баржи с углем и рудой, сплавлялись бревна, и тут же рыбаки ловили сетями рыбу, купались у берега ребятишки и полоскали белье женщины.

На этот раз ее не пугались: зубы у нее были ровные и белые, кожа чистая и загорелая, шелковистые темные волосы падали на плечи локонами, глаза синие и сияющие, а тело, благодаря утренним зарядкам, на которых настоял Дьявол, потому как ему надоело, что она передвигается медленно и быстро устает, и поэтому ему приходится тащиться за нею медленнее черепахи, стало упругое и подтянутое – хоть от зеркала не отходи. Да, он приложил немало усилий, приучая к физической культура, чтобы сделать ее такой – и с криком выскакивали ревнивые бабы, заметив, что она о чем-то расспрашивает хозяина.