Вот уж никогда не замечала за ней излишней впечатлительности! Хотя, нервы у нее в последние дни явно сдали. Впрочем, меня вполне устраивала такая развязка, потому что горячий воск потек со свечи на пальцы и я подпрыгнула от неожиданности, что явно противоречило моему амплуа.

Погасив свечу, я зашла во двор и окликнула Спуна. Он, наконец, соизволил проснуться и, громко топоча, ринулся ко мне целоваться. Очень мне хотелось войти в дом и разобраться, чья это берлога и что там храниться, но времени было в обрез, — Сима могла в любой момент очнуться. Поэтому я, прихватив собак, быстренько унесла ноги.

Федьку пришлось некоторое время уговаривать слезть с дерева и познакомиться с псами. Наконец, обнюханный Вилли и обслюнявленный Спуном, он залез вместе с ними в машину. Я села за руль и мы тронулись в обратный путь.

Собак пришлось завезти в приют и, невзирая на их укоризненные вздохи, оставить там заспанному дежурному сторожу. Я заплатила за месяц их содержания. Везти этих обормотов в Шушановку было невозможно, — Спун вытоптал бы все окрестные огороды, а Вилька непременно затеял бы бесконечные разборки с местными дворнягами и распугал бы всех моих ухажеров. Короче говоря, вышла бы сплошная демаскировка. Не говоря уж о том, какое экзотическое потомство принесли бы к осени шушановские лохматки…

Уже дома, глянув на себя в зеркало, я поняла, почему сторож так косился в мою сторону, выписывая счет — моя физиономия, прикрытая темными очками — это ночью-то! — отливала зеленью, а о прическе лучше не говорить, без хорошей головомойки тут не обойтись.

Федька, переполненный впечатлениями, потребовал, чтобы я написала ему на бумажке «ризеншнауцер» и «бульмастиф», чтобы завтра на свежую голову выучить мудреные слова. Уснули мы, едва головы коснулись подушек.

Утром за окном обнаружился небольшой дождик. После завтрака стойкий Федор отправился, несмотря ни на что, собирать клубнику и редиску. Я вымыла голову и принялась размышлять.

Что-то мне в этой истории до конца не было понятно. Если Самурай пошел на такое дело, не ставя в известность шефа, то у него для этого должны были быть гораздо более значительные стимулы, чем овладение «Элко», банком и деньгами Севки. Он ведь не дурак и понимает, что для того, чтобы прибрать теперь все это к рукам нужно какое-то время, но за это время Митрофан обязательно узнал бы о происходящем. А это означало неминуемую и очень жестокую расправу с любителем самодеятельности.

Я в очередной раз проанализировала последовательность событий сначала руками Игорька и Самурая убивают Севку и меня (ну, меня-то не убили, но они этого, похоже, не знают). Потом прячут и собираются навсегда увезти из страны Егорку, причем отдать его на усыновление. Это означает, что у него будут новое имя, семья и гражданство. Но зачем сплавлять наследника, без которого до наследства добраться невозможно? Может быть, они собирались выдать другого ребенка за нашего сына? К чему такие сложности, если малыш оказался полностью в их руках и еще так мал, что ничего в этих делах не понимает? Они могли оставить его у себя, а позднее инсценировать несчастный случай или тяжелую болезнь…

Я содрогнулась, едва подумав об этом. Потом с недоумением посмотрела на обломки хрустнувшей в пальцах расчески и постаралась взять себя в руки. Мне постоянно мешают эмоции — что же, попробуем без эмоций. Мальчик еще не успел получить наследство, а его отдают чужим людям — зачем? Ведь Сима после этого так и не сможет получить деньги, а фирмой можно, конечно, управлять, но присвоить ее пока не удастся.

И банк тоже. Выходит, они сами себе все усложнили, теперь нужно приложить гораздо больше усилий, чтобы все заграбастать. А это может означать одно из двух: либо у них был неизвестный мне план по оформлению наследства без Егора — например поддельное завещание, подкупленный нотариус или нечто подобное, либо… цель убийства — совсем не наследство! Но тогда что? Что для таких людей, как Игорек, Сима и Самурай может быть важнее, чем деньги, достаточно большие деньги, и даже чем собственные жизни, которыми они так рисковали, действую тайком от Митрофана?

Ответ напрашивался только один — это должны быть тоже деньги, но очень, очень большие деньги.

Такие деньги, которые даже трудно себе представить.

Может быть, это те самые Севкины счета в зарубежных банках? Но туда с поддельным завещанием и подкупленным нотариусом не сунешься — живо потребуют подтвердить твои права. Да и не может быть там таких денег — так, заначка от злой жены на черный день, если вдруг его шашни с девицами вскроются.

Я хоть и не принимала участия в делах мужа, но была в курсе их. Все-таки я — дочь Игоря Ермакова, у меня генетическое чутье на масштабы финансовой деятельности. Севка был крупным бизнесменом в нашем городе, но уже в Москве он выглядел бы малозаметным середнячком. Там произрастали крупные капиталы и за ними в мутной воде ворочались здоровенные акулы. Мой отец мог стать такой акулой, если бы не умер восемь лет назад. Старт во время перестройки у него был мощный, да и средства в прежнем, теневом бизнесе он скопил немалые, но тот, кто принял его дело, был осторожнее и трусливее. Ему не доставало чутья и опыта, природной способности рискнуть в нужный момент и выиграть. Из Севки получилась довольно слабая копия его кумира, он не достиг заоблачных высот. Так, местечковый воротила. Тот же Седов добился большего, но и он слабоват, останется на уровне областного центра, до столицы не допрыгнет.

Но тогда что было целью их плана? Откуда это взялось и сколько может стоить, чтобы поставить на кон собственные жизни и жизни трех, а может и больше, человек? Хорошо бы проверить самочувствие киллера, стрелявшего в Игорька… Если я правильно мыслю, то лишний свидетель в живом, так сказать, виде им был ни к чему. Интересно, Митрофан уже побеседовал с Самураем, и успела ли Сима покаяться перед милицией до того, как ею займутся бандиты? Собственно, очередность меня не интересовала — я была уверена, что Митрофан отдаст и Симу, и Игорька властям, чтобы обелить себя в глазах местного криминалитета. Но с Самураем он будет разбираться сам, и неплохо бы ему в этом помочь.