Баттен, отодвинув локтем начальника секретной службы, сунул мне в руку бутылку из-под кока-колы, наполненную неочищенным кукурузным.

— Выпей-ка, сынок, — сказал он. — Я всегда говорил — наш Рой себя покажет, дайте ему только случай. Ловко ты все это провернул.

Итак, вариант с массовым побегом из спецлечебницы отпадал. Я все вспомнил. Теперь я знал совершенно точно — Джо действительно стал сорок вторым по счету президентом страны, хотя моих заслуг в том не было. Заслуги следовало отнести на счет Кэлтона Холла, модного писателя и моего старого приятеля. Я вспомнил тот разговор четыре года назад, тогда на вечеринке в доме нашего общего знакомого подвыпившая компания завела разговор о политике — приближались президентские выборы. Когда приелись сплетни и старые анекдоты, Кэл подбросил идею, которая показалась присутствующим чересчур уж фантастичной — выдвинуть кандидатом шимпанзе и провести его в Уайтхауз.

— В сущности, в этом нет ничего нового, — витийствовал Кэл. — В Канаде с шестьдесят четвертого года существует партия, регулярно выдвигающая кандидатом на пост премьера носорога. В Бразилии однажды выдвигали бегемота — на сей раз в мэры города. В Италии выдвигали мула, в Австралии осла. В качестве исторического президента я хотел бы напомнить присутствующим о получившем сенаторский титул коне Калигулы… Черт побери, чем мы хуже? Рой, как зовут твоего шимпанзе, того, что недавно овдовел?

— Джо, — сказал я под общий хохот.

— Только без излишней фамильярности, хватит с нас Джимми. Так вот, пусть будет Джозеф Смит, работник зоопарка, человек из толпы. Некурящий и непьющий вдовец самых строгих правил, спокойный, уравновешенный, с безупречным прошлым, психически нормальный, не замешанный в грязных политических интригах, имеющий все гражданские права. Он ведь родился не в Африке, а у нас в стране, так что к нему полностью применим Lex Locis… [1]

— А образование? — захохотал кто-то.

— Вот это как раз и не важно, — отмахнулся Кэл. — В конце концов у нас был президент, прочитавший за всю жизнь пять ковбойских романов. Был президент, предпочитавший гривеннику пятак, потому что пятак больше по размеру. Был президент, устроивший из Уайтхауза распивочную пополам с игорным домом. Чем по сравнению с ними плох наш Смит? Важен не человек, а место. Пост — это пост, и тот, кто его занимает, автоматически считается обладающим букетом достоинств и добродетелей… Так что имею честь заявить почтенному собранию — я намерен начать кампанию за выдвижение в президенты Джозефа Смита и истратить на нее гонорар за последнюю книгу. Рой, ты ничего не имеешь против использования твоего подопечного?

— Нет, — сказал я. — Но как ты обработаешь избирателей?

— Половина, как обычно, вообще не станет голосовать. Кто-то будет голосовать за нашего Смита просто потому, что это забавно, и таких найдется много. Кто-то вообще не обратит внимания на сущность Смита, намеренно отдаст предпочтение неизвестному, потому что широко известные кандидаты давно уже не вызывают доверия. Наконец, все Смиты страны будут голосовать за своего однофамильца, если их соответствующим образом обработать. Итак, я уверен в нашем кандидате!

Так это было тогда. Потом я слышал краем уха, что Кэл в самом деле начал с кучкой соратников «предвыборную кампанию», но не придал этому особого значения, а там и вовсе забыл. Выходит, они не остановились и пошли до конца. Кто мог подумать, что избирателям окажется настолько все равно?! Я вернул Стэндишу газеты.

— Так, — сказал он. — Теперь эти четверо, находящихся в одном помещении с президентом… Вы их знаете, мистер Джордан?

— Конечно, — сказал я. — Дак, Лола, Флип и Хоб.

Стэндиш щелкнул пальцами, и Бак принялся с нечеловеческой быстротой барабанить по клавишам. Это длилось долго, лицо у него все больше вытягивалось, компьютер жалобно мяукнул, потянуло горелым, и Бак с ужасом воскликнул:

— Дик, у меня ничего на них нет! Абсолютно не проверенные!

— Мистер Джордан, немедленно попросите Президента покинуть помещение! — Быстро сказал Стэндиш. — Не стоит рисковать — четверо непроверенных… Энди, Мак, обыскать этих типов!

Я открыл сетчатую дверцу, и Президент тут же вылез — он любил знакомиться с новыми людьми. Охранники привычно сомкнулись вокруг него, косясь на окружающих. Энди и Мак, квадратные здоровяки в темных очках, нырнули в вольер, и там немедленно начался бедлам. Дак не выносит щекотки, Флип терпеть не может таких вот наглых визитеров, Лола, хотя и поколачивает супруга, считает своим долгом защищать его от посторонних, а Хоб обожает суматоху и возню. Суматохи хватало. Энди с Маком пришлось нелегко — по клетке летала банановая кожура, обрывки галстуков и обломки темных очков. Стэндишу пришлось бросить на помощь еще троих детективов и полдюжины полицейских, тогда только после недолгого и шумного сражения четверо непроверенных были загнаны в угол, скручены и обысканы. Ровным счетом ничего компрометирующего при них не нашли, но на всякий случай конфисковали бамбуковую палку. Как любезно объяснил мне Стэндиш, когда-то очень давно путешествующего по Японии наследника русского пре стола огрели по голове именно бамбуковой палкой а секретная служба, да будет мне известно, тщатель но исследует и анализирует все имевшие место ког да-либо покушения на высокопоставленных особ начиная от Древнего Шумера и до наших дней.

— Послушайте, Стэндиш, — сказал я. — Вам этс не кажется странным? Нисколечко?

— Что именно, мистер Джордан?

— То, что Президент, как бы это выразиться… не вполне соответствует нашему представлению о…

— Вы считаете, что я недобросовестно выполняю свои служебные обязанности?

— Упаси бог, вовсе нет. Просто… Вам не кажется странным, что это — Президент?

— Мне платят деньги не за рассуждения, мистер Джордан. На моем посту я не обязан думать, вернее, должен думать только о том, как охранять Президента. А в том, что это — Президент, нет никаких сомнений. Он избран волеизъявлением народа, в результате демократических выборов. Ни один закон не нарушен, и Джозеф Смит официально является Президентом страны.