Мазовецкая остановилась и с интересом посмотрела на него:

– Вы удивительно наблюдательны, граф.

В её словах Ярцев почувствовал скорее упрёк, чем комплимент. Он хотел что-то добавить, но она его опередила:

– А, вон и Казимир заменил колесо. Как ни печально, граф, пришло время расстаться. Но я очень рада знакомству. Думаю, мы ещё увидимся.

…Провожая взглядом удаляющуюся карету, Ярцев вспомнил про предстоящую аудиенцию. Достал свои карманные часы: в его распоряжении были двадцать две минуты. Быстрым шагом направился он к знакомому дому Военного министерства.

У дома Военного министерства, а по-старому министерства военно-сухопутных сил, всё происходило, как два года назад: тот же парадный подъезд, тот же дежурный офицер, та же дверь в кабинет начальника Секретной экспедиции, и также никакой таблички на двери. И вот сам начальник… Стоп! Ярцев опешил: в знакомом просторном кабинете за столом сидел не полковник Воейков.

Большой лоб, залысины, нижняя губа слегка выдвинута вперёд… а взгляд изучающий, даже насмешливый какой-то… Ба! Да это же…

– Неужто не признал? – сидящий за столом резко встал и двинулся навстречу; рука полковника Закревского подпирала левый бок – последствия ранения.

– Арсений Андреевич! – воскликнул Ярцев и, увидев, что перед ним полковник, смутился. – Ваше высокоблагородие…

– Да ладно тебе, – Закревский первым подал руку. – Тогда близ Оровайса мы были на волоске от смерти и говорили друг другу «ты».

– Но тогда вы были штабс-капитан, а я поручик.

– Правильно, были. Сейчас я полковник, а ты капитан. И что из этого? Погоди, доведётся и тебе надеть мундир полковника. Я же, брат, вращался сам знаешь где. – Закревский для убедительности поднял указательный палец вверх. – А там чины получать проще.

Сослуживцы Закревского уважали. При несомненной строгости в служебных делах он был привлекателен в личном общении: любил поболтать, пошутить над кем-нибудь, но сам не обижался на шутки. И ещё: он был скромен, о своих боевых заслугах говорил редко. Да, он вращался, как это принято говорить, в высоких сферах – был адъютантом у генерала Каминского, которого спас в битве при Аустерлице, был адъютантом у Барклая-де-Толли. Но в то же время имел многочисленные награды за храбрость в различных сражениях, был дважды ранен, дважды контужен.

Предложив сесть, Закревский позвонил колокольчиком. Вошёл дежурный офицер:

– Чаю изволь подать.

После того как дежурный ушёл, Закревский негромко произнёс, обращаясь к Ярцеву:

– Признайся, удивлён, увидев меня на месте Воейкова?

– В немалой степени… Позволю задать вопрос: почему?

– Долго рассказывать, да и время поджимает. Скажу только, что это было связано с отставкой Сперанского, а Воейков с ним был связан. Так что я теперь имею честь быть начальником Особенной канцелярии при военном министре, – Закревский лукаво усмехнулся. – Ты не против?

– Никак нет.

– Ну и отлично. По правде сказать, я здесь ненадолго. Все наши агенты из Особенной канцелярии, – Закревский сделал паузу и посмотрел на удивлённое лицо Ярцева, – так теперь называется наша служба; два года назад, когда ты уезжал, она называлась Секретная экспедиция… Так вот все её работники в действующей армии. Я утренней лошадью отбываю в 1-ю Западную армию к генералу Барклаю-де-Толли. Кстати, он читал твои донесения из Европы и остался доволен, особенно тем, что касается артиллерии и инженерных сооружений французской армии. Велел передать благодарность.

– Благодарю. – Ярцев поднялся. – Весьма польщён!

Похоже, Закревский хотел добавить к сказанному что-то ещё, но Ярцев не смог удержаться:

– Значит, и я отправлюсь в свой Финляндский корпус?!

Как ему хотелось вернуться к своим, увидеть Граббе, Петушкова и «самого» Гогнидзе. Но Закревский строгим голосом, перейдя на «вы», остудил его горячие устремления:

– Нет! Вам, капитан Ярцев, надлежит прибыть в штаб корпуса генерала Витгенштейна, где вы поступаете в распоряжение полковника Мещерина. Согласно замыслу командования, в задачу корпуса входит прикрывать дороги, ведущие к Петербургу. Впрочем, для вас это не ново. В одном из ваших донесений говорилось, что направление на Петербург Наполеон рассматривает как стратегическое, наравне с Москвой. Так?

– Так точно.

– Кстати, как вам удалось это установить?

– Человек, которого я завербовал, занимался изготовлением и корректировкой топографических карт для французской армии. Последний раз я видел его два месяца назад в Берлине. К этому времени на картах уже были обозначены направления движения войск.

– Браво! Именно благодаря таким заслугам вы отбываете не просто в 1-й пехотный корпус генерала Витгенштейна, а в маленькую самостоятельную армию, защищающую нашу столицу. Кстати, о картах, естественно топографических.