С прислугой в Институте было устроено удивительно. Мы, ученицы, почти не видели служанок, так как они убирали комнаты, пока мы были на занятиях. Они чистили одежду и обувь, относили в прачечную или починку вещи, меняли постели и даже заказывали в городе заканчивающиеся тетради и чернила. У девушек, получающих образование за счет Короны, это входило в содержание. Пока я лежала с простудой, смогла поговорить и, я надеюсь, подружиться со служанкой. Оказалось, за женщинами закреплены всего по несколько комнат, им не желательно попадаться ученицам и учителям на глаза, запрещено брать подарки, а так же рассказывать обо всём, что они видят и слышат в стенах Института. За это им полагалось проживание, стол и хорошее жалование. Попасть на эту работу очень сложно и считается престижным среди служанок, поэтому все они дорожат своим местом и настроены неукоснительно соблюдать правила. Служанка приносила мне обеды и, по моей просьбе, книги из общей секции библиотеки. Женщина объяснила, что это всё входит в её обязанности. Я старалась не донимать её просьбами и капризами.

Лекарь заглядывал ко мне каждые три дня, а его помощница заходила ежедневно. Наконец, мне разрешили посещать занятия, но к утренним тренировкам мне предстояло вернуться не ранее, чем через неделю.

Пока я болела, Король не появлялся. Оно и понятно, ему некогда тратить время и ездить так далеко к простой ученице. К тому же, это опасно, ведь легко можно подхватить простуду, да и погода не располагает к прогулкам. Но когда и через неделю после моего выздоровления Он не появился, я загрустила. Каждый день открывала альбом с гербарием, любовалась на подаренный им листок. Я называла его «дыханием осени», и Саня удивлялась, заглядывая мне через плечо, где я нашла такую красоту. Ей было невдомёк, что в потайном кармашке за обложкой прячутся две записки, от Короля и от любимца всех учениц, профессора Эрика. Когда удавалось остаться одной, я доставала и перечитывала эти послания, находя в них некий тайный смысл.

В библиотеке, в секции для преподавателей, я старалась проводить хоть немного времени каждый день. Я старательно изучала содержимое стеллажа с пурпурной полосой сверху, и всё больше удивлялась. Короли были не такими уж небожителями, а их дар редко приносил им счастье. Навык слышать мысли был очень полезен в политике и вопросах правления, но делал Королей уязвимыми. Как обмануть того, кто слышит мысли? Отправить к нему с ядом человека, который сам не подозревает о содержимом бокала. Или недоучку, который уверен в своих силах, но, смешивая компоненты для простой микстуры от кашля, всё напутает и получит отраву. Способов много, и дар не делал Королей всемогущими. Кроме того, безумие мрачной тенью следовало за каждым из них по пятам, готовое в любой момент нанести свой удар. Спасала только поддержка Истиной Половины. Не известно, как именно, но Истинная Половинка Души брала на себя что-то, одно её присутствие действовало благотворно, и Король снова мог мыслить трезво. Удивительный союз. Вот только я не чувствовала в себе способности помочь Ему.

Дни шли, и я стала тревожиться. Забыл? Решил, что я ему больше не нужна? Может, я его разочаровала? По ночам мне снился Александр, там, на берегу, только он казался безмерно уставшим. Днём, сама того не замечая, я выбирала дорогу так, чтобы проходить недалеко от кабинета ректора. Один раз леди Амалия встретилась мне в коридоре. Я остановилась, не зная, как задать свой вопрос. Но леди ректор поняла меня без слов и покачала головой – нет, никаких вестей. Я присела в реверансе, благодаря за ответ и, грустная, пошла прочь.

Глава 12. Родительский день

С первыми холодами незаметно подошёл Родительский День. Это государственный праздник, в который принято собираться семьёй и благодарить родных за то, что они у нас есть. В Институте в этот день двери открыты для всех родственников учениц. Девушки разослали приглашения и с самого утра весело щебетали, наряжаясь и поджидая гостей. Братья и сёстры, родители, бабушки и дедушки, дяди и тёти. Ворота для них открывались сразу после завтрака, и они могли остаться на весь день. Вечером будет бал, и весь институт с радостью ожидал его начала.

Все, кроме меня. Я знала, что Он не придёт, не появится. А с утра получила записку из дома, что родители не приедут. Я так хотела показать младшей сестрёнке наши учебные корпуса, похвастаться братьям, как научилась метать кинжал, на мишени для тренировок на заднем дворе. Обнять маму, поцеловать в щёку отца. Но сестричка заболела, братья в городе по делам, у матери салон вечером, а у отца приглашение в клуб. Вздохнула. В Академию они приезжали лишь один раз, на первом курсе. А мой перевод в Институт восприняли тревожно. Писали, спрашивая, с кем я поругалась и кому перешла дорогу. Я пыталась их успокоить, но не уверена, что они меня услышали.

Утром, собираясь к завтраку, я улыбалась весело щебечущей Сане, слушая её рассказ про младшего брата, который летом получил в подарок щенка. Она была единственной девочкой в семье. Старший брат женился и уехал от них пару лет назад, но писал сестре и желал успехов в учёбе. Еще четверо братьев баловали и задирали Ксанию, и она с ними наравне в детстве лазила по деревьям и ездила верхом. Я только головой качала, слушая истории об их приключениях. Сама в том возрасте я послушно сидела на уроках изящных манер и больно получала по рукам, если на семейном обеде брала не ту вилку.

– А ты сегодня кого ждёшь? – Саня шнуровала на мне верхнее платье, помогая собраться к открытию ворот.

– Никого. Сестричка заболела, и родители не смогли приехать, – я пожала плечами, скрывая досаду.

– Какая жалость! Но ты не волнуйся, я тебя одну не оставлю. Познакомишься с моими родителями, они милые. И ты им тоже понравишься, – подруга подмигнула и повернулась, чтобы я тоже помогла ей со шнуровкой.

– Ну что ты, не стоит. Не хочу вам мешать. Я посижу до вечера в библиотеке…