– Я сожалею, Эрик, но сейчас уже не лето и даже не осень. Мы просто замёрзнем! Но я надеюсь, вы не откажетесь от встреч в библиотеке? Или они вам надоели?

– Леди Лира, профессор Эрик. Я вам не помешал? – раздался голос профессора Джозефа. Эрик поспешно отпустил мою руку и отодвинулся.

– Приветствую, профессор, – вежливо кивнул Эрик.

– Представляете, профессор Джозеф, профессор Эрик угостил меня шоколадом и рассказом о тропических странах, – я вежливо улыбнулась подошедшему профессору и чуть отодвинула стул, чтобы Джозеф мог сесть между нами. Он всегда так садился. Мужчина взял стул у соседнего стола и занял своё место.

– Вот как. Южный любовный напиток. Вы собираетесь приворожить леди, профессор? – в шутку спросил мистер Джозеф, но в его глазах таилось что-то жёсткое.

– Это бесполезно, профессор, на леди Лиру привороты не действуют, – развел руками Эрик. Улыбнулся. – Профессор Джозеф, не желаете партию в фишки?

– Хм, было бы неплохо. Леди, присоединитесь к нам? – обратился ко мне профессор Джозеф.

– Благодарю, профессор, но мне нужно заниматься. Только допью шоколад, и сяду учить военное дело, – я взяла кружку в руки и невольно вздохнула. Не люблю я этот предмет, не понимаю.

– Леди, шоколад не пьют, его едят, – шёпотом поправил профессор Эрик, улыбнулся мне и ушёл за доской для игры.

– Он вам не досаждает, леди? – поинтересовался мистер Джозеф, когда стихли шаги Эрика.

– Что вы, профессор. Эрик очень мил, но не переходит границ, – улыбнулась я мужчине. Почему-то казалось, что я могу быть с ним откровенной. С любопытством приоткрыла щиты и прислушалась. Вот это да! Профессор Джозеф не прост и носит щит. Я завела незначительный разговор об учёбе, а сама попыталась заглянуть под щит. Но он раз за разом меня отталкивал, не пропуская. Странно, обычно щиты, которые были поставлены Королём, вели себя нейтрально. А здесь… Не решившись идти напролом, я отступила. Поймала лукавый взгляд профессора Джозефа и смутилась. Он понял, что я хотела обойти его защиту!

– Профессор, я…

– Допивайте свой шоколад, леди. Когда он холодный, становится не таким вкусным. Или доедайте, как сказал бы профессор Эрик, – улыбнулся профессор Джозеф и поднялся. Освободил соседний стол от книг, чтобы поставить игральную доску.

– Не передумали насчёт игры? – профессор смотрел, как я составляю пустые чашки на поднос. Его заберет служанка, но оставлять разбросанную по столу посуду я не люблю.

– Нет, профессор. Мне и правда нужно готовиться. Спасибо за приглашение, – я присела в реверансе и ушла в общую секцию, к обычным книгам и конспектам. В дверях столкнулась с Эриком. Он посетовал, что я уже ухожу, и пообещал завтра принести в библиотеку интересную книгу, которую ему привезли всё те же близкие друзья. Надеюсь, не любовные заклинания?

Вечером я застала Саню, когда она с досадой на лице листала учебник изящных манер. Лампа очерчивала светлый круг на столе, загадочные тени плясали по комнате. Я зажгла вторую лампу, провела рукой по чуть шершавой деревянной столешнице и присела на краешек стула. Руки сами собой легли на колени в нейтральном жесте. Леди не положено сидеть, развалившись на стуле или в кресле, а к кровати вообще запрещено приближаться, кроме как для сна. Строгие были у меня учителя.

– Саня? Всё хорошо? – моя соседка едва не плакала, беззвучно шевеля губами над учебником.

– Всё плохо! – Саня с досадой захлопнула книгу. – Ты не представляешь, как мне сложно даются все эти великосветские премудрости. Это ведь не языки, где всё просто и понятно. Как вообще можно жить по этим правилам? Пряча любые мысли за улыбкой, сдерживая желание пройтись по траве босиком в разгар дня. Как можно сидеть с идеально прямой спиной и вежливым выражением лица, даже когда от усталости или боли хочется упасть и завыть! Я не понимаю, почему для мяса и котлет разные приборы, зачем отдельная вилка для рыбы, и к чему на столе столько тарелок на одну персону! – взвыла подруга. Вот оно что!

– А тебя этому не учили дома? – я склонила голову на бок. Если бы не уроки, вбитые с детства, подошла бы сейчас и обняла подругу с утешениями! Но не могу.

– Ты же видела мою семью. У нас за столом по-простому, – вздохнула Саня, окидывая грустным взглядом конспект с описанием сервировки стола к званому ужину.

– А в институте как проходили уроки? – я нахмурилась, когда Саня хмыкнула и махнула рукой.

– Ты помнишь нашего прошлого преподавателя изящных манер и культур иных народов? Как, по-твоему, многому он нас научил? – подруга вздохнула. – На зачёт к нему надо было надеть платье с вырезом побольше да накраситься. Самые отчаянные ученицы, садясь сдавать ему билет, приподнимали край юбки, чтобы было видно туфельки и чулок. За это полагалось «отлично». Тем, кто поскромнее, ставили четыре. Остальным – тройки из жалости. Вот как-то так.

– И что, никто не рассказал леди Амалии? – я была в ужасе. Вот поэтому в Первой Женской Академии и не было преподавателей-мужчин! Хотя не все они такие. Профессор Джозеф, к примеру.

– Этот франт всегда выкручивался. У него высокопоставленные покровители, а за руку его никто не ловил. Просто счастье, что он тогда додумался устроить скандал под окнами кабинета леди ректора, и мы от него, наконец, избавились.

«А ещё счастье, что мой покровитель стоит выше, чем его», – дополнила про себя Санину мысль, и предложила: