Но не только обширные завоевания сделали Орхана великим правителем. При помощи визиря он поставил свое государство на прочную основу, не лишив его при этом тех характерных черт гази, которые давали ему импульс к расширению. Орхан поощрял развитие городов, опираясь на ахи – цеховые братства ремесленников и торговцев, соблюдавших футувву. Он противодействовал умеренно подрывному влиянию дервишей, налаживая сотрудничество с улемами – официальными хранителями мусульманского вероучения и исламских традиций. Их проповеди обеспечивали правильное отношение к возраставшему числу христианских подданных Орхана. Если город или область сопротивлялись ему и были взяты силой оружия, христиане в них лишались любых прав. Пятую часть населения могли обратить в рабство, мужчин послать работать на земли завоевателей, а мальчиков – отдать в обучение, чтобы сделать из них солдат. Если же город капитулировал, то его жителям позволяли сохранить свои церкви и обычаи. Многие христиане предпочитали власть султана императорской, поскольку его налоги и подати были не такими грабительскими. Хотя некоторые из них принимали ислам из естественного желания примкнуть к правящему классу, насильного обращения не было. Поэтому в каждом городе, куда приходили мусульмане, улемы строили медресе, то есть школы при мечетях, и таким образом смогли дать султану образованную элиту, из которой он мог набирать государственных служащих.

В то же время произошла реорганизация армии. До той поры ее почти целиком составляла легкая конница, набранная из фактически еще кочевых племен. Теперь же ее переустроили, разделив на две основные части. Во-первых, регулярное ополчение, состоявшее из тех, кто получил от султана земельные участки и платил за них небольшую денежную ренту, а также был обязан поступить на военную службу, когда это потребуется. Такой надел, передававшийся по наследству, назывался тимар. За более крупные или ценные лены, которые назывались зеамет, платить следовало больше, их держатель – заим – занимал более высокое положение в армии, и на нем лежало повышенное обязательство – обеспечивать собственную экипировку. Самые богатые из этих заимов становились пашами или санджакбеями или даже бейлербеями с административными обязанностями и большими военными полномочиями и обязательствами. Помимо этого местного ополчения, существовала армия, состоявшая на жалованье. Янычары, которые служили на протяжении всей жизни и позднее сформировали султанскую гвардию, в то время еще были пехотным полком, в который входили рабы-христиане или новообращенные. Главные силы в правление Орхана называли неточным термином сипахи. Из их числа выходили пушкари, оружейники, кузнецы и солдаты морской пехоты. Многие из них получали земельные наделы и в любой момент могли быть призваны на военную службу, но за нее им платили жалованье и, как правило, нанимали только на время отдельной кампании. Помимо сипахов, была еще пияде – пехота. Впоследствии этим словом стали обозначать тех, кто владел земельными участками, а прочих называли азапами, которые затем стали ассоциироваться с башибузуками – нерегулярными войсками, служившими за добычу и возможность пограбить, а также акибами, войска кавалерийского авангарда. Орхан настоял на том, чтобы у каждого рода войск была своя форма. Также он ввел эффективные меры мобилизации, чтобы иметь возможность в любой момент в кратчайшие сроки собрать крупное и хорошо подготовленное войско.

Его преемник Мурад I полностью использовал все преимущества, которые давала ему эта прекрасно отлаженная военная машина. Матерью Мурада была гречанка, турки называли ее Нилюфер, «Водяная лилия», дочь главы акритского клана. Его старший брат Сулейман умер несколькими месяцами раньше Орхана. У Мурада оставался еще один старший неполнородный брат Ибрагим, которого он своевременно приказал умертвить, и младший брат Халил, сын Феодоры Кантакузины, который вскоре тоже скончался, но, вероятнее всего, от естественных причин. В первые годы правления Мурад был занят своими азиатскими границами, где баламутили воду эмиры-соперники, и с ними пришлось разобраться. Византийцы отвоевали несколько городов, захваченных во Фракии, хотя из окружающих районов выгнать турок им не удалось. Когда Мурад вернулся в Европу в 1365 году, он без труда возвратил себе эти города и сделал своей европейской столицей Адрианополь. Таким образом, Константинополь с предместьями оказался в изоляции, кроме как со стороны моря. С азиатской стороны подступы к нему уже находились в руках турок.

Только тогда Европа начала понимать, какую угрозу представляют турки. Венеция и Генуя, обеспокоенные за свои колонии и торговлю, стали прощупывать почву на предмет заключения общей коалиции против иноверцев, но из их стараний ничего не вышло. Император Иоанн V поехал в Италию, чтобы поведать об опасностях и попытаться найти западных наемников, которым можно было бы не платить. По возвращении в 1373 году он был вынужден признать султана своим верховным владыкой, пообещать ему ежегодную дань и военную помощь по первому требованию, а его сын Мануил отправился к Мураду заложником. Иоанн был верным вассалом. Его преданность была вознаграждена, когда в 1374 году его старший сын Андроник вступил в заговор с сыном Мурада Савджи против обоих отцов. Войска Мурада подавили мятеж. Когда Андроник снова восстал и с 1376 по 1379 год удерживал Константинополь, Мануил получил от султана помощь, достаточную для того, чтобы восстановить отца на троне. Но ему пришлось заплатить за это обещанием вместе с турецкой армией отправиться на завоевание последнего оплота византийцев в Азии, изолированного осколка Трапезундской империи, верной и отважной греческой Филадельфии.

Несмотря на всю обеспокоенность Запада, который безрезультатно строил планы крестовых походов, единственной силой, которая постоянно вела войну с турками, был орден госпитальеров на Родосе. Однако его главным врагом был эмир Айдына, а чем слабее становился он, тем более росло могущество его соперника – султана османов. Таким образом Мурад получил возможность осуществить наступление на Балканы. Целые орды турок со всей Анатолии хлынули во Фракию вместе со своими семьями, а часто и со стадами. Дух экспансионизма не унимался. Сербия по-прежнему оставалась главной державой на полуост рове, хотя после смерти Душана в 1355 году страна разделилась надвое. Болгария так и не оправилась после разгрома, нанесенного ей сербами при Вельбужде в 1330 году, но их политика по унижению болгар привела лишь к тому, что они лишились буферного государства, которое могло бы оказаться полезным. Болгары не особо энергично сопротивлялись наступлению турок и только отправили свой контингент в армию, которую Вукашин, король Южной Сербии, послал во Фракию в 1371 году. Вукашин рассчитывал сдержать продвижение турок, но он был плохим полководцем. При Черномене на реке Марице он позволил застать себя врасплох и разгромить врагу, который значительно уступал ему в численности. Победа на Марице отдала в руки Мурада большую часть Болгарии, а также сербскую Македонию. Болгарский царь Иван Шишман вынужден был признать владычество Мурада и послать свою дочь Тамару в султанский гарем. Лазарь Хребелянович, правитель Северной Сербии, который тогда стал главой всего Сербского царства, оказался в ситуации, когда ему тоже пришлось смириться с положением вассала.

В последние годы своего правления Мурад занимался тем, что упрочивал свои завоевания. Он организовал переселение турок в Европу. Его власть в новых европейских провинциях не могла быть такой же прочной, как в Анатолии или даже Фракии, но вскоре турецкие военные наделы усеяли местность между греческими, славянскими и валашскими деревнями, и в сельской местности господствовали турецкие беи и паши. К 1386 году империя Мурада раскинулась на запад до самого Монастира на границе с Албанией и на север до самого Ниша. На следующий год ему сдались Фессалоники, четыре года находившиеся в блокаде. В основе их процветания лежала торговля, шедшая из внутренних районов, и они не могли существовать в изоляции. Мурад проявил к городу мягкость, посадил в нем турецкого губернатора, но не стал вмешиваться во внутренние дела.

В 1381 году султан, который к тому времени подчинил себе Гермиянский эмират, посчитал необходимым выступить против караманского эмира и приказал своим балканским вассалам предоставить контингенты для этого похода. Это требование покрыло гордых сербов таким позором, что князь Лазарь отказался отныне признавать владычество турок. Турки предприняли быстрое наступление, отняли у него город Ниш и этим принудили его к подчинению. Между тем он, однако, собирал всебалканский альянс против захватчиков, и в 1387 году сербы одержали свою первую и единственную победу над силами султана на берегах реки Топлицы. Мурад не стал медлить с возмездием. Быстрым маршем двинувшись на Болгарию, где он захватил большую часть территорий у двух местных правителей – тырновского Ивана Шишмана и видинского Ивана Срацимира, он вошел в Южную Сербию, где его принял вассальный владетель Кюстендила Константин и предоставил полк в его армию. Затем султан повернул на север, чтобы сразиться с Лазарем на Косовом поле, на поле черных дроздов [13] .

Ранним утром 15 июня 1389 года пока султан одевался, к нему в шатер привели серба-дезертира, который обещал рассказать ему о позициях христиан. Он приблизился к султану и вдруг кинулся вперед и заколол его ножом в сердце. С убийцей расправились на месте, и его самопожертвование оказалось бессмысленным. С армией находилось двое сыновей султана. Старший, Баязид, немедленно принял командование на себя, приказав молчать о смерти отца до окончания битвы. Турки сражались с превосходной дисциплиной, в отличие от христиан, которые после того, как не сумели развить свою первую мощную волну наступления, стушевались, и по их рядам побежала молва об измене. К ночи турки одержали полную победу. Лазаря взяли в плен и убили в той же палатке, где умер Мурад. Баязид провозгласил себя султаном и тут же приказал задушить брата. Он не собирался делиться с ним верховной властью [14] .