И сразу почувствовала, как между ладонями и рунами возникла легкая теплая вибрация. От одной руны особенно ярко шло тепло, даже жар, и я незамедлительно перевернула ее. Страх тотчас подкатил к горлу. Я схватилась за учебник, чтобы убедиться в правильности интерпретации, и одновременно желала, чтобы это было моей ошибкой. Но нет. Я, как назло, оказалась права. Передо мной лежала руна Хагалаз. «Хагалаз, — значилось в учебнике, — руна Разрушения. Гибель, угроза и неуправляемость природных стихий. События, которые нельзя предотвратить».

Нет, нет, это же шутка, да? Глупое совпадение.

Я еще раз перемешала руны и вытянула следующую. Нет, теперь еще и эта… Ее значение я знала и без учебника.

Тейваз — руна Войны.

— Рунами занимаешься? — в спальню вошел Кей.

— Да, — отозвалась я, продолжая рассеянно смотреть на древние символы.

Разрушение и Война. Война и Разрушения.

— Что ты знаешь о Рангареке? — спросила Кея потом.

— В каком смысле? — он улыбнулся, но несколько натянуто. — Я знаю о Рагнареке ровно столько же, сколько ты.

— Неправда, — сказала я с укоризной. — Ты точно знаешь больше. Потому что твой отец и твоя сестра — одни из главных героев в предсказании.

— Я не понимаю, к чему ты клонишь, — Кей занервничал. — Что хочешь от меня услышать?

— Как думаешь, это пророчество может сбыться? — спросила уже прямо. — Ведь твой отец на свободе. И Бальдр тоже. Не может ли это стать началом… Да, я понимаю, что очередность событий нарушено, но все же… Тебя ведь это тоже не может не волновать, уверена.

— Я не задумывался об этом. Но считаю, пророчество было нарушено уже в тот момент, когда нас с Вали поменяли местами. Когда я остался жить, а он погиб. И то, что удалось прийти к согласию по освобождению отца и Бальдра только подтверждают это. Рагнарека не случится. Либо не в том виде, как предсказывали, — добавил Кей совсем тихо, будто и не хотел этого говорить.

— Руны предрекают войну и разрушения, — я показала ему оба символа. — Что ты скажешь на это? И Иден постоянно говорит о Рангареке, ей снятся странные сны. Я растеряна, мне страшно, Кей. Еще страшнее, чем в прошлом году, когда Гера собиралась развязать войну. У нас ведь только все начинает налаживаться. Я боюсь, что что-то может помешать нашему счастью…

Я не ожидала, что Кей так среагирует на мои слова. Он стремительно подошел ко мне и впился в мои губы поцелуем, ненасытно, требовательно. От неожиданности я даже не сразу ответила, лишь ухватилась за его плечи, чтобы не потерять равновесие.

— Ничто не помешает нашему счастью, слышишь? — произнес он, на секунду разрывая поцелуй, а в следующий миг завладел не только моими губами, но и желанием, которое подобно ненасытным огненным змеям, мгновенно расползалось по телу. Мысли, все без исключения, были отброшены прочь. Руны и их пророчество забыты. Не было ни вчера, ни завтра. Были только мы, здесь и сейчас. Столь внезапной, почти болезненной, вспышки страсти у нас с Кеем не случалось давно. Наши ночи последние месяцы были наполнены любовью, но более спокойной, нежной, надежной. А тут словно в первый раз или… последний. Будто завтра мы можем все потерять, и сейчас — это единственный шанс сказать друг другу о своей любви. И спустя несколько часов, когда мы уже утомленные и расслабленные лежали в объятиях друг друга, мне вдруг снова стало страшно: вдруг это знак? И утром что-то изменится?

Но в наступившем дне не было ничего необычного: поздний осенний рассвет прятался за пеленой тумана, стылый воздух, наполненный запахами грибов и прелой листвы, бодрил получше чашки кофе, где-то в лесу раздавались редкие ленивые трели птиц. Сигюн, незаметно перетянувшая на себя роль хозяйки и не чурающаяся простых домашних хлопот, приготовила нам завтрак. Локи все так же подтрунивал над сыном и женой, иногда цепляя и меня. В Академии жизнь тоже шла своим чередом. Один на Специализации похвалил меня за создание собственных рун, я же несколько раз порывалась спросить его, насколько широко значение символов Хагалаз и Тевайз, но так и не осмелилась. Вместо этого решила после занятий сходить в местную библиотеку, порыться в старинных справочниках, тем более что Кей сегодня тоже задерживался. Сказал, какие-то вопросов с отстающими студентами. Кончено, можно было вызвать на откровения кого-то из знакомых богов, Фрею, например, или ее отца Ньерда, но я решила все же справится своими силами. Пока, во всяком случае.

Библиотека в Асгарде была нереально огромная, но главное, за ней никто не присматривал. На всех книгах просто стояло охранное заклинание, которое не позволило бы вынести их отсюда без риска для жизни. В одном из проходов между стеллажами я наткнулась на бога Браги, который изучал полку с древней поэзией. На меня он почти не взглянул, лишь кивнул на мое приветствие. Я прошмыгнула мимо и завернула в следующий проход, где как раз находилось то, что искала. Пророчеству о Рангареке было посвящено три книги. Три потрепанных увесистых томика, готовых поделиться со мной знаниями о надвигающемся конце света. Я схватила все сразу и, сгибаемая под их тяжестью, едва доползла до дальнего стола, удачно скрытого от посторонних глаз стеллажом с любовными романчиками (сама была шокирована, обнаружив целый шкаф книг с обложками, на которых изображены влюбленные парочки в позах разной степени страстности).

Открыла первый фолиант и тут же погрузилась в чтение:

«Когда накопится все мировое зло, ложь и обман. Когда брат станет предавать брата, и даже боги нарушат клятвы, наступит судный час. Три года будет длиться великая зима Фимбульветр. И в один роковой день пропоют знаковые петухи, и прогремит рог Гьяллахорн, известив все девять миров о сборе тинга богов, наступлении Рагнарека.

Ужасный Фенрир вырвется из своих вечных оков. Ермунганд змей выползет из мирового океана на сушу, отравляя ее своим ядовитым дыханием. Хелль достигнет Асгарда на своем корабле. Страж ворот Хелль Модгуд вырвется из пут. Великаны в предводительстве Сурта выйдут на бой. Локи сбросит оковы. Фенрир проглотит небесные светила».