Я закричала от нарастающей боли, а шипы, впивались всё глубже и глубже… и вот в один миг всё кончилось. Боль исчезла, а вода, словно выплеснутая из ведра, молотом ударила сверху. Стараясь унять дыхание от только что пережитой боли, о которой сейчас совершенно ничего не напоминало, я одновременно почувствовала, что тело словно похолодело. Разум стал чётче мыслить, а в движениях появилась такая лёгкость, что казалось, именно сейчас, мне под силу абсолютно всё.

Но вместе с тем, появилась помутнение, будто я, наблюдая за собой со стороны.

Подплыла к Киму, и положив руки ему на плечи с силой притянула к себе. Губы коснулись его, в сжатом, холодном поцелуи, и меня явно не волновало в этот момент, что я впервые целую парня.

Не знаю, сколько длился поцелуй, но в глазах словно зарябило. Мне показалось, что я сплю, и пытаюсь пробудиться, но вместо этого только глубже проваливалась в забытье.

***

Когда я очнулась, то первое про что вспомнила, это была рука. Я разглядывала её на наличие, каких-либо кровоподтёков, но бинт оказался девственно чист. Я, было, хватилась развязать его, опасаясь и надеясь увидеть под ним эти чёрные шипы.

Рассуждения здравомыслия всё же устроили собрание. Бинт наложили после случая в лесу, но эти шипы, насколько я поняла, появились только прошлой ночью.

С каким-то благоговейным ужасом я содрогнулась от воспоминаний о вчерашнем. О своей глупости, о превращении человека в животное, угрозе Кима, этом столбе воды.

«Значит, по сути, рана на руке, которую перевязывает Дуси, появилась «до». То был просто сон. Если это место специально не перевязали, зная… Бред. Это только в фильмах люди строят планы наперёд…»

В момент моих мысленных «вопросов и ответов», без стука зашла Дульсинея, и я удивлённо приподнялась на кровати… не своей комнаты.

— Доброе утро, ээкеми. Господин ожидает к обеду. — заметив, что я не сплю, поклонилась старшая горничная

«Отлично же я устроилась. Только и делаю, что сплю да ем»

— Хорошо. Я сейчас спущусь. — выдала я, стараясь не показывать свою озадаченность и удивление пробуждением в не своей комнате, и от увеличения вопросов ощущая хаос в голове.

Дульсинея положила на край кровати одежду, и я поджала губы, хотя хотелось завопить. Опять она эти блузки и юбки! Но… Осторожно приподняла одеяло и увидела, что лежу в одной белой рубашке… Предположительно Кима…

Лицо запылало, а сердце заколотилось. Что произошло прошлой ночью? Он же не… должно быть, это его комната…

«Я его поцеловала!»- окончательно смутилась.

— Я оставлю Вас, ээкеми.

«Обычно она всегда спрашивает, помочь ли с одеждой»- подумала я, но всё же, наверное, лучше мне сейчас приходить в себя в более одиночной, но спокойной обстановке.

Комната в несколько раз превышала размеры «моей». Большая двуспальная кровать, в которой, я собственно и проснулась. Огромный чёрный шкаф, письменный стол у окна, на котором стоял компьютер, и много разбросанных по поверхности листов.

Подойдя, взяла один из них, и ничего не поняла из написанного. И дело было не в том, что почерк был непонятен, мне был не понятен язык, на котором всё было написано. Буквы были словно остроконечные фигуры, для меня не имеющие никакого смысла, но напоминающие мне код. Аккуратно положила его на место; больше ничего для меня интересного здесь не находилось.

Глянув на часы, поняла, что у меня есть минут десять до подачи на стол еды, поэтому смело направилась в душ, стараясь не намочить волосы и бинт, иначе их сушка займёт больше положенного времени.

Одевшись и глянув на себя в зеркало, я подивилась своей взрослости и женственности, что предала мне эта непривычная одежда. Хотя, может быть дело было не только в ней. В чертах своего лица я пыталась обнаружить изменения. Они были, я точно чувствовала, но не могла их найти. Где? В глазах? Нет, они такого же голубого цвета, что и раньше. В лице ли?

В очередной раз, тяжело вздохнув, поняла, что просто накручиваю себя.

«Так, надеюсь выйдя из этой комнаты я не потеряюсь…»-мелькнула мысль.

Но напрасно я переживала. Я благополучно спустилась в низ, с третьего этажа, при движении правда был дискомфорт в спине, оказалось я иду с выпрямленной спиной, но та не привыкшая к правильной ходьбе отдавалась напряжением, а я сама позабыла, как ходила раньше.

В низу меня возле лестницы ожидал Кардони, он смотрел на меня с таким озадаченным уважением, что я невольно начала улыбаться. На последней ступени он подал мне руку.

«Не показывай, что тебе стыдно. Не показывай, что что-то произошло… Бог мой, да они все, наверное, уже знают, что я провела ночь в его спальне!»