— Уже почти день. — сказал Хедрот, безразличным голосом, и смутившись, я решила показать, что его выпад ничего для меня не значат. Показать самой себе.

— У меня каникулы. Я отдыхаю.

— На сколько мне известно, вы и во время школьных будней не напрягались.

Ким рассмеялся, как-то смягчая атмосферу, и решил пояснить статус нового знакомого.

— Это Рахим Хедрот, Катя. Он будет твоим учителем.

Я задержала дыхание, стараясь не показывать своего удивления. Окончательно смутилась и уставилась в стол. Который, кстати, был полон разных вкусностей, и я вспомнила, что ничего толком не ела со вчерашнего завтрака. Но что-либо взять постеснялась при новых людях, поэтому молча сидела и как пёс ждала разрешения.

«Всё это походит на официальный договор»

Ким отставил кружку и сложил руки на груди. Чёрные глаза уставились на меня, и я в очередной раз смутилась. Сердце запрыгало в груди. Нет, ну что за люди, эти оба два? Один не лучше другого!

— Мне показалось, вчера, что вы знакомы.

Рахим поднял на меня взгляд, и я поспешила ответить, пока тот, чего доброго, не просветил Кирмелова, о моих догонялках с охраной.

— Познакомились вчера днём, когда я гуляла. Кстати Ким, спасибо за цветы. Мне понравились. — решила сменить я тему.

Удивлённо подавшись вперёд, парень с улыбкой посмотрел на меня. Что-то ища в моём взгляде.

— Какие цветы?

Я стушевалась, переводя взгляд с заинтересованного Рахима на удивлённого Кима.

— Ну как, Дуси сказала, что ты оставил мне цветы. Геа…хриниды какие-то.

Рахим закашлялся, пряча в кулаке улыбку. Ким нахмурился и честно поставил меня в тупик.

— К сожалению, я не дарил тебе никаких цветов.

— А жаль- задумчиво ответила я, рассуждая от кого они могли быть. Дуси, скорее всего, напутала.

— Мне это исправить? — Ким лучезарно улыбнулся, и я снова смутилась.

— Н..не стоит.

Повисла тяготящая пауза, за которой я всё рассуждала, взять ли мне вон ту булочку с джемом, или подождать, когда мне предложат? За подобными мыслями я поняла, что сегодня останусь без завтрака.

— Мне нужно идти. — решил покинуть меня Ким, оставляя наедине с новым учителем, и причинной моего бешено колотящегося сердца! — Обращайся теперь по всем вопросам к ээкеру Хедроту.

— Ким…

— Да-да?

Обреченно потупившись в стол, я раздражённо буркнула «ничего».

Наверное, таких потрясений за два дня, моё сердце ещё не переносило. И мы сидим вдвоем. Молча. Он- безучастно пьёт кофе, я- уставилась на булочку. И тут меня спросили:

— Вы завтракали? — знаете, такой голос: я знаю, что нет, но мне приспичило поиздеваться.

«Нет, но говорить об этом не буду»- и я молчала.

— В вашем возрасте нужно больше питаться. Вы слишком… — Рахим оборвал себя, наливая в пустую кружку, чая, и пододвигая её ко мне, спросил- Сколько вам лет? Четырнадцать хоть есть?

— Спасибо, но мне шестнадцать! Почти… — возмутилась я, беря тарелочку с пирожным.

«Неужели я такая маленькая?»- обижалась я.

— Кстати, Вам стыдно признаться перед Его Высочеством, что лазали по конюшне, прячась от охранников?

Я покраснела.

— С чего вы взяли, что я именно пряталась?

— Как только я прибыл, услышал, что все разыскивают юную ээкеми. Так чем же всё закончилось? — продолжая напрягать губы, чтобы сдерживать улыбку, все выпрашивал неожиданный учитель.

— Меня поймали… — трагично вздохнула я, вспоминая недовольное лицо Кардони- И пытали…

Рахим рассмеялся. По-доброму и искренно, что у меня появилась мысль, что с ним сравнительно легче и спокойнее общаться, нежели в начале беседы.

— Я тоже стараюсь прятаться перед военными советами. Правда Робин всегда находит мои укрытия, и вытаскивает из кабаков и таверн прежде, чем я дойду до неофициозного состояния.

Представила себе эту картину и невольно прыснула, хотя слова «кабак» и «таверна» резанули слух своим не вписыванием о привычный оборот.

— Чему вы собираетесь меня учить?

— А чему ты хочешь, чтобы я тебя научил? — вопросом на вопрос, заявили мне с всё той же улыбкой, внезапно переходя на «ты».

Пожав плечами, допила чай, из этих маленьких кружочек, я могла осушить его в два глотка, и потянулась налить себе ещё, как чайничек перехватил Рахим и галантно подлил сам.

— Ну тогда, я буду учить тебя веселиться.

— В таком случае, если на меня нападут, вместо грозных приёмов, буду поражать всех звоном своего смеха.