Вы можете осудить меня за то, что я тут говорю о вине. А главное, что говорю о нём так вкусно и с таким удовольствием. Но я не стану со стыдом прятаться со своим бокалом красного сухого испанского вина. Да, я его люблю. От одного такого бокала, именно бокала правильной формы, а не стакана, можно получить море удовольствия. Как оно пахнет, как оно стекает по стенкам этого самого пузатого бокала. Какой цвет, ну и, разумеется, вкус.

Моя любовь к сухому красному испанскому вину началась еще с 17 лет, когда у одного из знакомых мы были в средневековом замке в гостях под Веной. Мы тогда были пьяны уже самим замком и лесом вокруг, в котором нас встречали олени. А когда хозяин откупорил, по его словам, «простое вино», разлил его по огромным бокалам, в которых могла бы поместиться моя голова, и угостил нас на балконе… вот тогда этот калейдоскоп вкусов плотно соединился с красотой в моём мозгу. И это прекрасно, что у меня есть возможность относиться к вину именно так, видеть его красоту, его богатство вкуса…

Почему ещё я люблю вино? Потому, что можно приехать к родителям, открыть бутылку вина, поставить на стол нарезанный сыр, веточку винограда, полупрозрачные лепестки хамона, может быть, что-то еще… и провести за теплым разговором прекрасный вечер, говоря о вине, о жизни и обо всем на свете, очень тепло и счастливо.

А кофе?! Я, признаться иногда даже не знаю, что я люблю больше – вкус или запах кофе. Раньше я не могла его пить без сахара, но лет в 18 это прошло, когда стало понятно, что весь вкус я с этим самым сахаром и теряю. И теперь у меня есть очень маленькая чашечка и маленькая кофеварочка. И я с огромным удовольствием даже в самый тёмный день в году могу сварить себе очень ароматный кофе, налить его в красивую посудинку, удобно устроиться в углу кухни, а летом – на пороге балкона и, глядя в пустоту за окном, выпить пару глотков этого аромата… Это вкусно во всех отношениях, а ещё эти мгновения – это про какое-то бытие с собой, которое как-то особенно остро ощущается утром перед тем, как начать куда-то бежать.

Но я всё пишу про вино, сыр и кофе… И мне могут сказать, что это всё та любовь, для которой нужен определённый доход. Возможно. Но это не значит, что нет другой гастрономической любви, которую себе могут позволить практически все.

Мне в этом плане повезло, я родилась в семье, где встретились две кухни – украинская и осетинская. И та, и другая национальные кухни в основе своей имеют очень простые продукты, всем доступные.

Например, вареники с картошкой или с вишней… Как же это вкусно! Я помню, как в восьмом классе мы писали какое-то изложение, в котором упоминались вареники с вишней. И мне тогда так их захотелось! Я месяц о них мечтала, а потом бабушка мне их приготовила, и это было невероятное счастье. Когда надкусываешь вареник, а оттуда течёт сладкий и очень горячий сок вишни вперемешку со сметаной. И этот сок обжигает тебе всё внутри, и так это вкусно, что остановиться невозможно.

А сало?! Это же целый мир! Мир сала и всего солёного, что можно съесть с ним и с чёрным хлебом! Это не значит, что я его постоянно ем. Нет. Но хотя бы один раз за зиму я позволяю себе это удовольствие. И даже не собираюсь этого стыдиться.

Или, например, осетинские пироги! Они сейчас много где продаются, но это всё не то. Настоящие пироги готовят бабушка с мамой. И все, кто у меня дома их пробовал, с этим согласятся безоговорочно. Хабижен, из которого немного вытекает картошка с расплавленным сулугуни. И ты тянешь этот треугольничек круглого пирога, а сам уже открываешь рот, чтобы начинка никуда мимо не улетела… Какая же вкуснота. А если запивать это сладкой газировкой или шампанским, то можно от удовольствия сойти с ума. Но это уже совсем тяжело для организма, поэтому такой разврат себе можно позволить только на Новый год!

Или сациви, которое готовит мама. Мало где в ресторанах можно найти такую вкусноту.

У папы моего тоже есть коронное блюдо – это картошка пюре. И я Вам совершенно точно говорю, что это что-то невообразимо вкусное. Когда папа только берётся за толкушку, я уже заранее начинаю наслаждаться одним только предвкушением этого блюда.

Ещё есть плов, который готовит мой дядя. Я даже не могу относиться к нему, как к еде. Это целое событие, в котором участвуют все вокруг, и где сама проба плова – это лишь финальная часть, хотя, конечно, и она бесподобна.

Или самые простые солёные помидоры, которые делает моя бабушка. Это так просто, но это ну очень вкусно и подходит и к украинской, и к осетинской еде, и к папиному пюре, и к маминым пирогам. Это просто моя большая любовь с детства…

Я говорила сейчас о еде, которую кто-то готовит. Но есть же ещё и просто фрукты, когда вдыхаешь запах первого в сезоне арбуза или мандарина. Когда покупаешь один, но очень сочный персик, сначала нюхаешь его, а потом впиваешься в него зубами, и сок течёт по лицу и по рукам, но так вкусно, что некогда всё это вытирать. Или донбасские абрикосы, которые запихиваешь спешно в рот, чтобы осы не напали, а потом чувствуешь: как будто сладчайший сироп по рту растекается, и так хочется и ещё абрикосик, и стаканчик сырой воды из скважины, хотя точно знаешь, что желудок уже ни тому, ни другому рад не будет.

Или чеснок! Молодой чеснок, а точнее, его листья! Когда срываешь его с грядки, находишь корочку чёрного хлеба, крупную соль и мммм….. сколько в этом моего солнечного босоногого украинского детства!

Но это всё частные случаи, а вкусная еда встречается намного чаще. И иногда совершенно неожиданно. И это так бесконечно приятно – попробовать что-то новое и вкусное, утонуть в гастрономических переживаниях, почувствовать что-то, чего раньше не чувствовал. Какое это удовольствие! Сколько в этом любви и благодарности и к самой еде за то, что она вообще есть, и к тем, кто готовил её своими руками, отдавая частичку своего тепла. А теперь вот можно почувствовать это тепло, взять его себе, ощутить каждой клеточкой, насытиться и этим теплом, и вкусом. Разве может это быть чем-то постыдным? Разве может это подлежать осуждению? Ведь это не только наша жизненная потребность – есть, но и наш способ узнавать мир, узнавать себя, узнавать тех, кто это приготовил. Это способ почувствовать, что мир даёт нам что-то очень ценное. И я очень это люблю!

Когда я говорю о теле, я не имею в виду туловище с руками и ногами. Я говорю о всей физической оболочке, которая меня в этом мире представляет.

И у нас с этой оболочкой была очень непростая история отношений.

Я никогда себе не нравилась. Я и сейчас не смогу искренне назвать себя красивой, но это для меня и не является обязательным условием любви.

В подростковом возрасте я помню, как стояла, смотрела в зеркало и плакала от бессилия перед тем, что ничего не могу с собой сделать, чтобы изменить свою внешность. Мне не просто не нравилось, как я выгляжу, мне было больно видеть всё это в зеркале.