Все замолчали когда я спускалась. Я уселась на свободное место и с вымученной улыбкой поздоровалась.

— Как ты себя чувствуешь, девочка? — Симон с тревогой смотрел на меня. — Тебя мучили кошмары?

— За всё надо платить, как сказала одна знакомая Богиня. Это моя плата за дар.

— Ты знакома с Богиней? — за столом возникла небольшая паника.

— Знакома. Заочно. Она поучает меня по ночам. Учит быть милосердной и нравственной. Охотница с глазами цвета листвы и медными волосами.

— Деяна-охотница, — с трепетом и благоговением прошептали воины. — Ты великая веда, если тебя учит такая Богиня.

Остатки тяжелого сна слетели с меня. Действительно, учит. — Поучайте лучше ваших паучат, — пробормотала я вслед за Буратино, — особенно такими методами.

А вслух добавила, что пока меня только ругают, как отвратительную ученицу. Тут до всех дошло, что большая часть сказанного была шуткой. Попыткой объяснить свои видения.

— Не всё и не всегда можно сразу выучить. Ты молода, все впереди, Боги милостивы, — послышались смешки, — лучше расскажи как ты вылечила Канлока. Это неподвластно даже Богам.

Как? — задумалась я.

— Я не знаю. Я не все понимаю в своем даре. Мне приходилось избавлять людей от боли. Когда я смотрела на Кана, я видела в нем… — что же я видела? Боль? Нет. Это была какая-то неправильность, то, что ему не свойственно. Как объяснить это простым людям… что я видела в нем… — я видела в нем что-то чужеродное, не его, привнесенное из-вне.

Я вопросительно посмотрела на них — поняли они меня или нет. Оказалось, поняли.

— Я подумала, что это чужеродное и есть то, чем отравил его велиар. И решила очистить нити чужой жизни так, как очищала бы их от боли. А когда вылечила, я их удалила из него совсем. Как-то так. Лучше объяснить не смогу. Кстати, почему Канлок до сих пор не появился?

— Пока его не отпускают, — Симон увидел, что я готова вспыхнуть праведным огнем и добавил, — его сейчас проверяют колдуны своими амулетами и оберегами. Всё будет хорошо, не волнуйся, девочка, его отпустят через два дня.

Таврос вынул из кармана вещь и отдал её мне. Это был мой пояс. Я вопросительно посмотрела на Симона.

— Миэр велел отдать его тебе. Сказал, что он не вправе принять его, раз ты такая всемогущая, что можешь справиться с проклятием велиаров.

Я с опаской смотрела на эту возвращенную плату за жизнь или смерть. Не хотелось снова брать её в руки. Выкуп за право быть рядом с умирающим другом не может быть принят назад. Не принесет ли он новые беды на голову Кана.

— Храни его у себя. Потом отдашь его Деяне. Пусть это будет даром за обмен одной жизни за другую.

Симон подумал и согласился. Умный мужик. Он все понимает правильно. И моё нежелание получить назад эту вещь, и нежелание дотрагиваться до неё.

Через пару дней Канлок вернулся. Он еще не полностью оправился от яда. Был худ и бледен, но свежий воздух, товарищи и возродившаяся надежда на жизнь быстро приведут его в порядок. И мы все отправились в обратный путь.

Симон и Канлок долго переругивались со мной, когда я попросила достать мне лошадь. Ехать со скоростью тавросов они не собирались. Кан еще не полностью восстановил силы. Но эти мужчины наотрез отказались предоставить мне право быть собственницей коня. Сами они собственники! Так бы и сказали, что хочется поиграть в добрых дядюшек и повозить меня на спине.

Так мы и ехали большой толпой. Обычно отряд двигался воинским строем, насколько это позволяли обстоятельства. Но сейчас всем хотелось быть поближе к командиру и… ко мне.

Мы переговаривались, шутили, вспоминали разные веселые моменты, грустные помнить не хотелось. Я рассказала, теперь уже Канлоку и всем остальным, как учила девочек танцевать, о смешном драконьем танце. Все хохотали, когда я, сидя на Канлоке, передавала движения и жесты учениц.

Мы проезжали мимо березовой рощи, и я попросила Кана остановиться. Подбежала к высокой «взрослой» березке, обняла её, прислонилась лбом и всем телом. Я чувствовала как тепло охватывает меня со всех сторон покрывалом. Сила и сок березы струились по моим жилам.

— Бор, ты меня слышишь? Я помню тебя и люблю. У нас все хорошо. Передай отцу Канлока, что его сын жив и здоров. Мы возвращаемся домой. Я рада, что у меня есть такие друзья как ты и Кан. И я почти счастлива в этом новом для меня мире.

Я почувствовала как ласковые тонкие веточки березы перебирают мои волосы, а молодые мягкие и ароматные листочки поглаживают меня по лицу. Был ли это привет от Борвеса или меня принимал и слушал другой Дух — не знаю. Но если это был и не Бор, ему передадут мои слова.

С легким чувством тоски и печали я отстранилась от березки, погладила её по стволу.

— Я еще вернусь, Бор. Мы с тобой встретимся, посмеемся и пошалим. А ты будешь маленьким щербатым и хитрым мальчишкой, который никогда не станет взрослым.

Я медленно пошла к отряду ожидавшему меня на дороге. Впереди был еще длинный путь.

– ----------------------

Примерная карта Сварбела.

Ещё будучи в Пригниже, когда Канлок вышел из ратуши, я поспорила с ним и Симоном, куда ехать дальше.