– Ничем. Уже идем, – проронил я, принимая вертикальное положение.

– Вот почему такая ерунда всегда творится именно там, куда нам надо идти? – негромко пробурчал Кос.

Я, иронично улыбнувшись, прошептал:

– Видимо, закон какой-то есть.

– Почти пришли, – донеслось от Чертовки, чей силуэт уже почти слился с дымкой. Она и лекарь немного оторвались от нас. – Вот это здание.

Мы ускорили шаг и через несколько метров догнали ее и Пашу. Они стояли напротив здания, фасад которого был украшен множеством статуй, изображающих воинов, и несколькими колоннами, которые, вроде как, поддерживали крышу. На самом деле я точно не знал, поддерживают они ее или нет, так как все этажи выше третьего скрывала дымка. Я мог лишь предполагать, насколько высоким было это здание.

Не став рассусоливаться, ведьма проговорила, двинувшись к большим двухстворчатым дверям с тусклыми медными ручками:

– Музей армии. Бункер под ним.

Мы все покивали головами, словно прекрасно знали это место, и пошли за ней. Один из киборгов уверенно схватился двумя руками за дверную ручку, потянул на себя и дверь, загребая мелкий мусор и камни, открылась. Первыми внутрь прошмыгнули остальные механизмы. Они несколько секунд постояли там, а потом сообщили, что опасности нет. Тогда человеческая часть отряда спокойно проникла в музей.

Меня мгновенно поразило то, что потолок находился на невообразимой высоте, наверное, этажей пять превратили в один гигантский зал, противоположная сторона которого терялась в черной дымке. Под потолком на стальных тросах висели самолеты: от каких-то совсем древних с пропеллерами до реактивных. Не знаю, настоящие ли это были самолеты или лишь превосходно выполненные макеты, но смотрелись они великолепно.

Я осторожно двинулся за Чертовкой, глядя не под ноги, где весь пол был усыпан стеклом, которое вылетело из множества окон и стендов, а шел, задрав голову и восторженно пуча глаза.

Вскоре насладившись видом самолетов, я перевел свой горящий взгляд, от которого можно было поджечь сигарету, на сотни, а то и на тысячи других экспонатов. Они расположились на специальных подставках, столах и висели на стенах. Рядом с каждым из них был небольшой безжизненный монитор, на котором когда-то можно было прочитать информацию об этом экспонате. Казалось, что тут было всё: от каменных топоров до макета межконтинентальной ракеты, который лежал на специальных ножках параллельно стенам здания. Все экспонаты были тщательно распределены по времени возникновения: от самых древних, которыми сражались еще пещерные дикари, до самых новых, которые были на тот момент, когда люди еще жили в этом городе.

Восхищенно крутя головами и слыша хруст стекла под ногами, мы шли за уверенно вышагивающей Чертовкой, которую, казалось, не трогало все это великолепие, собранное в одном места. Для нас – людей, родившихся после Войны, – музей был чем-то невероятным, мы отродясь ничего подобного не видели. Я от удивления и восторга челюстью царапал пол, и, пребывая полностью под контролем этих ярких чувств, далеко не сразу обратил внимание, что вокруг нас стали раздаваться еще совсем тихие голоса, которые постепенно усиливались.

Я тревожно замер, озираясь вокруг. Отряд следом за мной мгновенно остановился. Чертовка быстро спросила, встав возле меня:

– Что случилось?

– Голоса. Я слышу голоса. Похоже, что это духи. Их здесь десятки, – торопливо пробормотал я, облизав губы и начав улавливать отдельные слова. Чаще всего повторялось слово «свобода».

Ведьма мгновенно приказала киборгам окружить нас плотным кольцом, после чего спокойным голосом проговорила, словно не происходило ничего необычного:

– Где они именно? Враждебные или нет? Вон в той стороне кто-нибудь из них есть?

– Они повсюду. «Предвестник опасности» пока молчит, – болезненно сморщившись, прошептал я, начав испытывать существенный дискомфорт оттого, что множество голосов слились в один хор, который звучал всё громче и громче.

Остальные члены отряды ничего этого не слышали и не видели. Они лишь мялись на одном месте и взволнованно смотрели по сторонам поверх фигур киборгов, будто вопреки логике хотели разглядеть духов. Я же уже почти оглох от громогласного рева, который не нес в себе существенной опасности, но мои барабанные перепонки все же испытывали сильнейшую режущую боль, которая отдавалась в зубах.

В какой-то миг я застонал, упал на колени и попытался закрыть ладонями уши, но наткнулся на материал шлема. Твою мать, где эти микрофоны? Где они? А тут и дух очнулся, принявшись вопить, что опасность все же есть. Того и гляди, кровь из ушей пойдет. А вот «Святой защитник» никак не реагировал, значит, духи осознанно не стремятся причинить мне вред.

Чертовка быстро склонилась надо мной, вцепилась в плечи, сильным движением подняла на ноги, а потом почти проорала в лицевую часть шлема, попав капельками слюны на стекло: