Зато пражский почтамт Городецкого поразил: за обыкновенным фасадом скрывался огромный высокий светлый зал со стеклянными потолками, стены которого были покрыты настенной росписью (предтечей росписей некоторых станций московского метро) – среди однообразной мозаики из растений, младенцев и голубей встречались фигуры почтальонов, телеграфистов и милых девушек с письмом в руках…. Вдоль обеих длинных стен нижнего этажа разместились сплошные прилавки с почтовыми служащими, а в центре зала стояли скамьи, где многочисленные посетители могли подождать своей очереди. Здесь же наличествовали две высокие тумбы с газовыми фонарями наверху и опоясанные пюпитрами, на которых удобно было заполнять адреса на конвертах, а также бланки заказов или переводов.

Тем не менее после расспросов Максиму пришлось подняться по винтовой лестнице на второй этаж, где в одном из обычных кабинетов его принял служащий, ведающий заказами зарубежной прессы. Специфические журналы на автомобильную и мотоциклетную тематику ему еще не заказывали, но общими усилиями он с Максом нашел в каталогах британский "Автокар", французский "Ль Авто", американский "Цикле энд автомобиле трэйд журнал", испанский "Эль Мотор", итальянский "Темпо", русский "Автомобиль" и австрийскую газету "Альгемайне Автомобиль Цайтунг". Кроме того, Городецкий решил, что ему для общего развития необходимо будет черпать информацию из основных газет мира: британских "Таймс" и "Файнэшнл таймс", американских "Нью-Йорк таймс" и "Уолл-стрит-джорнэл", французских "Ле Монд" и "Фигаро", немецкой "Берлинер Тагеблатт", испанской "Эль Мундо", итальянской "Коррьера делла сера", а также отечественной "Русское слово". Более часа Максим их выписывал на адрес АО "Лаурин унд Клемент" и получил уверения служащего, что уже через 3–4 дня первые из этих изданий станут прибывать в Юнгбунцлау. Ну, а газеты и журнал из Америки придут через неделю-другую. Денежек за эту кипу в расчете на полгода пришлось заплатить порядочно – но игра стоила свеч, не так ли?

Когда он спустился в общий зал, подбирая оправдания для заждавшегося графского сынка, то был приятно удивлен: Саша вовсе не утюжил зал своими мощными ногами, а склонил умильный фейс к личику кокетливой девицы у одной из вышеупомянутых тумб и втирал ей в уши какую-то свою инициативу. Макс остановился шагах в пяти от сладкой парочки, но в пределах правой полусферы Сашкиного ока. Тот вскоре на него среагировал и сказал деве:

— А вот и мой приятель. Теперь, Эвика, мы можем ехать на вашу Житну улицу.

— Добри ден, пан, – повернулась девица к Максу, стрельнула глазом и сделала миникниксен, чуть заливаясь румянцем.

— Красни ден, пани, – вернул Макс приветствие и добавил по наитию, обращаясь уже будто бы к Саше: – Вот кого тебе стоило бы пригласить на танцы в "Белу кужелку".

— Уже пригласил, – сказал Саша мрачновато и показал Максу незаметно от девушки кулак.

— Ну и прекрасно, – озарил Макс свое лицо улыбкой. – Я хоть высплюсь сегодня без помех.

Спать он в близком соседстве от Божены не собирался. За ужином вел себя аккуратно, почти не глядя в сторону девушки (она же взглядывала часто), но сумел сунуть ей в руку записку со словами "Обязательно приду. Приоткрой окно". Божена тотчас отлучилась, а вернувшись, кинула на него сияющий взгляд. Теперь следовало организовать "дымовую завесу". Поэтому, когда Ян Коловрат, узнав, что Саша пойдет сегодня на танцы один, пригласил Максима в курительную и соблазнил кальяном, он с готовностью это приглашение принял.

В Москве ему, некурящему, уже приходилось участвовать в этом коллективном удовольствии, ибо попал в стаю бизнесменов – живи по ее законам. Большого вреда, как и кайфа, Макс от кальяна не ощущал (старался не задерживать дым в легких), но имитировать удовольствие наловчился. Вот и сейчас он откинулся вольготно на податливое кресло, повесил на шею персональный мундштук и стал следить за выверенными действиями Яна по раскуриванию кальяна. Наконец граф глубоко затянулся и выпустил один клуб ароматного дыма, другой, потом повторил затяжку, снял свой мундштук и передал трубку гостю. Максим его в точности скопировал и вернул трубку. Дым меж тем остался частично в его легких и стал понемногу дурманить мозг.

После нескольких циклов курения граф заговорил:

— Александр сказал мне сегодня, что Вы, Максим, знаете про план эрцгерцога о создании Австро-Венгерско-Славянской федерации в границах нашей империи. Что Вы можете сказать по этому поводу?

"Ого, – встрепенулся Городецкий. – Ну и тема для кальянной расслабухи! Однако вопрос задан, надо что-то отвечать радушному хозяину"

— Ну, я впервые услышал об этом плане только сегодня, так что значимых мыслей у меня пока немного. Могу только сказать, что Австрия наверняка будет продолжать навязывать свою волю этой федерации и прежде всего через язык. Меж тем многие народы федерации имели когда-то свою государственность, обладают специфической экономикой и хорошо развитым языком и потому в федерации под патронажем немцев на самом деле не нуждаются. И еще: религиозные конфессии этих народов тоже очень различны (католики, протестанты, православные и даже мусульмане), значит их священники будут всегда пропагандировать развал такой федерации.

— Наша Чехия изрядно настрадалась от немцев, особенно в Тридцатилетнюю войну и после нее. Но теперь мы настроены решительно и вместо федерации будем настаивать на конфедерации или полной независимости от имперцев.

— Вы – это кто? – пыхнув дымом, с ленцой спросил Макс. – В Праге образовалась партия националистов?

— Я и мои единомышленники входим пока в Партию католического народа Чехии, образованную в прошлом году. Но ее лидеры ведут соглашательскую политику с монархистской Христианско-социальной партией Австро-Венгрии и потому мы подумываем о создании собственной Национально-католической партии, которая возьмет курс на создание Чешского королевства.