Это была совсем другая реальность.

Это была «Галера».

Ксантиппа оценивающе смотрела на патрульного, совсем недавно собиравшегося лететь в неизвестность за пропавшей мастерицей. Тимох выдержал ее взгляд. Он твердо решил составить собственное мнение о белошвейках.

«Галера», какую ему показали, не вязалась с романтическим представлением о принцессах космоса. Может, члены партии «Сила» говорят правду и белошвейки всего-навсего «операторы космических перемещений» – работницы низшего звена? И тайны зоны эпсилон не существует вовсе, а есть обыкновенная халатность туповатой девчонки, занятой созданием наряда – пространственного туннеля? И высокие напряжения космических энергий иногда приводят к тому, что первая мастерица исчезает бесследно…

Нет. Все-таки он должен сам разобраться и сделать выводы.

Он повесил на спинку стула именной хлыст, что, в общем-то, делать запрещено – хлыст всегда с офицером, но внутреннее уставное правило вряд ли знают на «Галере».

Проницательная госпожа правильно оценила его жест.

Он почувствовал это по вежливому движению век и кивку горделивой головы.

Ксантиппа вызвала старую, как и сам корабль, но вполне бодрую тележку с припасами, извлекла из ее недр пенал с чайными принадлежностями, крохотный заварочный чайник, две чашки и уютный подогреватель с живым огнем, плясавшим маленьким веселым божком внутри керамической грелки. Чашки были небольшие, но все же крупнее кукольного чайника.

Госпожа по-хозяйски плеснула заварку на дно чашек и разбавила ее кипятком из водогрейки. Струйки пара поднялись от жидкости, заигравшей всеми оттенками зеленого. Ксантиппа поместила чашки на теплую поверхность подогревателя и стала помешивать напиток палочками трех видов по очереди. Эта часть церемонии, неизвестная патрульному пилоту, вызвала у него живейший интерес. Сначала госпожа пустила в ход черную палочку с небольшой лопаткой на конце. Погруженная в чай палочка задымилась, источая запах дерева, породу и происхождение которого пилот знать не мог. Затем Ксантиппа воспользовалась зелено-белой парой палочек, задерживая их в чашках и встряхивая. От помешиваний зеленый цвет жидкости стал насыщеннее, переходя от салатового к малахитовому, и тем сильнее проявлялся ни с чем не сравнимый аромат напитка.

Пилот с удовольствием потянул воздух носом: так пахнет нежнолист из системы Сириуса. А чашки, судя по росписям, местной работы – с Ило Семилунного. Почтенной белошвейке кто-то шлет такие дорогие подарки? Уж не полковник ли Петре Браге? Молодец, седоусый!

«Узнать бы еще, как в серой массе забитых и бесправных швей находят мастериц, – размышлял Тимох, смакуя чай. – Не просто умелиц, но белошвеек – звездных принцесс, повелительниц торсионных полей».

Любезность никогда не бывает лишней в общении с женщинами.

– Как вам живется? – спросил он госпожу после паузы, стараясь быть обходительным, и с наслаждением потянул в себя богатую оттенками вкуса жидкость, а потом вернул хрупкую чашку, которую держал одним пальцем (больше не помещалось в крохотном фарфоровом ушке) на подогреватель.

Нежнолист истаял во рту, оставив яркое послевкусие на языке.

– В целом они довольны, – ответила Ксантиппа, тоже под впечатлением от чая, и повела головой в сторону пестрого роя изображений, медленно вращавшихся по спирали над спицами кубо-кубо.

Она явно гордилась дорогим угощением, которое подала гостю.

Тимох снова посмаковал чай, заодно полюбовался на семь улыбающихся лун на боку расписной чашки и заметил, что госпожа, как те луны, находится в самом наилучшем расположении духа. Тимох украдкой глянул на себя в отражении столешницы. Только он в счастливой компании лун и Ксантиппы сидит насупленный.

– Вы говорите, они довольны? Они, работающие за еду?

– Здесь есть и другие.

Он повел ногтем по расписному ободу чашки.

– А эти, другие, работают за еду и одежду?

– И зрелища, – медленный кивок горделивой головы.

Тимох запрятал глубоко внутрь горький сарказм:

– Я предполагаю, на «Галере» некому читать книги? Никто не путешествует, не исследует новое, не совершает открытия, не занимается спортом, не интересуется искусством, не творит?

Ему пришло на ум космофлотское поверье: «Белошвейки не умеют читать, берегут чуйку».

Госпожа ответила:

– Зачем? Здесь есть кубо-кубо, и люди, заполняющие кубо информацией и развлечениями, адресуют свой труд и нам тоже. Этого недостаточно?

Патрульный капитан почувствовал, что ментально залип.

«А Петре Браге хитер! Коварен, как фиал Ило Семи-лунного!» Полковник знал, что делал, когда отправил его к Ксантиппе. «Смотри, любуйся, патрульный пилот Тимох! Ты рвешься спасти одну из этого сонма рабочих муравьев, бросив доверенный тебе участок космоса и подчиненных ребят. Ты ставишь на кон карьеру и честь офицера, свой корабль, свою жизнь! Хорошо подумай, стоит ли того смазливая девчонка».

– Жизнь приобретает смысл только тогда, когда мы ее делам сами, – дерзко заявил он.