Аделина ошарашено застыла, не в силах сделать шаг ни в кабинет, ни назад. Она не могла поверить в то, что это именно Освальдо, её жених сейчас разложил на столе девицу…

– Что? – Вскинула голову иномирянка. – Дорогой у нас гости, – мурлыкнула она, поднимая корпус и опираясь руками о столешницу, бесстыдно демонстрируя обнажённую грудь. И только после её слов мужчина обернулся.

Шаг назад, второй и Адель задыхаясь, резко развернувшись, срывается на бег, а перед глазами стоит перекошенное лицо Освальдо и то, что он, увидев её, даже не прекратил двигаться.

Аделина бежала по коридору, спускалась по лестнице, опять куда-то бежала, захлёбываясь слезами, пока не споткнувшись – упала. Сумочка, которую она сжимала в руках, отлетела в сторону и Адель, всхлипнув, подползла и, схватив, открыла её.

Ладонь сама нырнула внутрь маленькой сумочки и сжала несколько структурных артефактов. А когда перед ней, закрутившись воронкой, развернулся портал, судорожно выдохнув, поднялась и, не раздумывая, нырнула в чёрное потрескивающее марево.

***

Серое небо, подёрнутое пеленой туч – Аделина автоматически отметила, что когда переносилась, была темень, а здесь сумеречно и вокруг деревья корявыми ветками царапают это серое небо, раскачиваясь под порывами ветра, словно напевают свою зловещую песню.

Сухо, но где-то под ногами пару раз шлёпнуло влажным, а она бредёт вперед. Просто идёт, покачиваясь и обхватив себя руками. Чувство опустошения неподъёмной ношей опустилось на плечи, вымораживая радость и счастье, оставляя только звенящую пустоту – и даже перебирать ногами не хочется. Девушка, подойдя к осыпавшему листья дереву, села возле его могучего ствола. Слёз уже нет – просто пустота…

– Вот знала бы, накидку вторую взяла. – Донёсся до Аделины старческий, словно надтреснутый голос, но он не коснулся сознания девушки. – Да уж задала мне задачку, убёгла как далеко. Заставляешь старую ножками топать. Ну, и что сидишь?

Перед лицом Аделины появилось старое, совсем сморщенное лицо. Пару раз моргнув, нахмурилась, и сипло выдавила:

– Что?

– Чего сидишь на земле-то? Вставай, давай, не то охолодишь себе всё, а тебе рожать.

– Кого? – Аделина не сопротивлялась, когда сгорбленная старуха, ухватив её за руку, потянула на себя. Поднялась и опять обхватила себя за плечи руками.

– Кого? А тебе знать-то пока не положено. Ну, пойдём, пойдём. Скоро совсем посвежеет, да и влагой воздух чуешь, как насытился? Во-о-от, а я мокнуть уж не люблю, возраст у меня не тот. – Вещала старуха, проворно семеня вперёд и увлекая за собой девушку.

Как, какими тропами они дошли до неказистого с виду домика и сколько шли – Аделина не помнила, да и не хотела ничего запоминать. Очнулась, только когда ей в руки сунули кружку с чем-то горячим и приятно пахнущим травами, а над головой прозвучал голос:

– На вот, выпей. Полегче станет на душе, да и тело отогреется.

Пригубив терпкий напиток, выдохнула и, повинуясь понуканиям старухи, аккуратными глотками допила его.

– Ну, вот и хорошо, вот и чудно. – Забрала у неё пожилая женщина кружку, а Аделина только сейчас отметила, что сидит на жёстком стуле у окна, за которым уже темно, а перед ней на столе стоит свеча.

Адель даже и не помнила, чтобы в доме у кого-либо горели свечи, что ими можно прекрасно осветить комнату. Сейчас везде пользовались световыми артефактами, а вот свеча – это же совершенно другое. Танцующий огонёк на фитиле, словно балерина на одной ноге выплясывал свои пируэты, полностью завладев вниманьем девушки, и глаза её периодически начали закрываться.

– Пойдём, потёмка. Пойдём, ляжешь. Давай, перебирай ножками, не надо энергию раскидывать попусту. – Аделина встала и направилась за старухой, медленно переставляющей ноги. – Вот вы охапками её черпаете, раскидываете, распыляете, а разве это дело? – под нос бурчала старуха, укладывая девушку на жёсткую кровать и накрывая колючим одеялом.

Пару раз моргнув, Адель закрыла глаза, проваливаясь во мглу.

***

– Ну что, потёмка, выспалась? – Голос хоть и надтреснутый, но довольно звонкий вытянул Аделину из дрёмы.

Распахнув глаза, моргнула, потёрла глаза и села, обеспокоенно осматриваясь: просторная комната, стены деревянные и от окна через симпатичные белые шторки в цветочек плещется солнечный свет, освещая скудную обстановку. На самой Аделине к её изумлению была просторная, льняная рубаха.

– Кто вы? – Спросила чуть сиплым со сна голосом.

– Так вчера вроде познакомились мы, али ты забыла? – Хитро блеснув глазами, старуха резво прошла к выходу и прежде чем уйти, обернулась: – Ты поди, умойся, да к столу иди, есть будем.