– Хорошо-хорошо, я понял – сказал я, и доктор вышел, а за ним выбежал и тот мальчик.

– Пока!

– Пока – ответил ему я и закрыл глаза.

На следующий день я был уже дома. То, что мне напророчил мальчик было отнюдь не правда. Я не мог передвигаться первые два дня, а просто сидеть столько мне было попросту скучно.

Даже в телефоне не посидишь: «Алекс, ты что, да какой телефон? Доктор же тебе сказал, что тебе надо лежать и только. Это значит, что тебе даже сидеть нельзя, повторяю ещё раз, для «особо» восприимчивых. А лёжа играть нельзя, зрение садится…» бла-бла-бла и ещё много всякой фигни с одного известного канала на телевизоре, при просмотре которого хоть пару минут лёжа зрение (удивительно!) вмиг садится (на какой стул не знаю, может вообще на пол).

Родители меня тоже не посещают, даже учитывая то, что мне только 15 и живу я с ними. Они меня просто закрыли в комнате и злятся, на то, что, не смотря на все их бесконечные предупреждения и уговоры, чтобы я в подобные места не ездил. На эти напасти я мог лишь отговаривался тем, что я не суицидник и на высокие или опасные скалы, как и в тёмные, неизведанные места и заброшки ходить не буду.

Видимо, так парни и приобретают суицидальные наклонности – из-за девушек. Ладно – ладно, это, конечно же, шутка (не всегда) не злитесь, представители прекрасного пола на меня, хотя лично я был бы приятно поражён, узнав подобное по отношению к себе, но с этим человеком на опасные места не ездил бы, на всякий случай.

Но вернёмся всё – таки ко мне. Вставать мне нельзя, в пределе моей досягаемости была лишь вычитанная мной до дыр за эти два дня книга и разряженный телефон. Зарядку забрали, изверги.

Оставалось лишь мечтать и смотреть в окно. На третий день я уже мог ходить, но с большим трудом. Но за новой книгой я путешествие сделать смог. В тот же день у меня поднялась температура и началась лихорадка. На следующий день появилась напророченная мне рвота. Она прошла довольно быстро, за два дня. С лихорадкой было сложнее. В первый день температура была не больше 38.5, в следующие два дня она поднималась незначительно, не больше 37.4, а вот на четвёртый и пятый день она дала жару, прибавив к нормальной температуре человека три с половиной градуса. Потом температура резко спала, причём настолько резко, что даже перестаралась. Мы испробовали все градусники, что у нас были (всего три, включая один соседский), но все показывали одинаково – 33.2 максимум, а вот моё тело назвать холодным было никак нельзя. Мы решили не обращать на это внимания и перестали измерять мою температуру.

На следующий день после лихорадки я уже был на улице и свободно раскатывал на велосипеде. Несмотря на пониженную температуру, мне было хорошо. Мне казалось, что моя энергия увеличилась втрое, а сила вдвое.

Угадайте, куда я поехал, чуть оказавшись в седле своего велосипеда? Конечно, к хардроку. В первую очередь – забрать вещи, ведь родители вели забрать-забрали, а вот сумку у подножья хардрока и кофту – нет.

Во вторых, хочу всё – таки увидеть, куда я упал, тот мальчик сказал мне, что я упал на некое подобие шипа. Может он имел в виду сталагмит? Хотя нет, это же бетон. На нём сталагмиты образоваться не могут, особенно, если учесть что они могут быть только в пещере. Ну и в третьих я хотел увидеть ту девушку, которой спас жизнь.

Глава 3: Возобновление знакомства

Незамеченных подвигов больше,

Чем их общая численность.

Первый.

________

Я приехал к хардроку к обеду, ведь на этот раз я не выезжал рано утром, а в произвольное время. Всё я один облазить не смогу, времени не хватит. Да и силы навряд ли восстановились бы за неделю, не смотря на прекрасное самочувствие. Моя сумка должна лежать где-то у подножья хардрока, но обойдя его кругом, я так её и не нашёл. Зато нашёл ту девушку.

Она сидела на высоком камне, прилегающем к хардроку. Только вот на этот осколок было гораздо проще залезть, чем на тот, на который я лез в прошлый раз, в погоне за девушкой.

Я без труда забрался на тот осколок. Его поверхность была полностью покрыта мхом. Залез я прямо за спиной девушки. Хм, а мне казалось, что она младше меня. Нет, конечно, может и младше, но разница совсем незначительна.

В тот момент, когда я уже был на скале, девушка начала всхлипывать и потянулась к чему – то. Осколок – то был довольно большим, и на нём уместилось бы гораздо больше человек, чем двое. Я выглянул из-за её плеча, вставать на ноги мне не хотелось. Больше всего мне было интересно посмотреть за ней, пока меня не видят.

Я пригляделся к предмету у неё в руках. Это была моя сумка, в которой нашлись фонарик и вода, бывшие там до моего падения, которые там так и остались лежать. Но там не было моей куртки. Я присмотрелся. Может, она её уже выложила?

Нет, куртки там не было, но и из-за спины не очень посмотришь. Она опять начала всхлипывать, держа что – то в руках, наверное, платок или салфетку. Она говорила в основном одно и то же: о том, что зря туда полезла (солидарен с ней), о том, что даже не знает куда прийти или куда звонить, чтобы связаться со мной или моими родственниками. И о том, как же она мне благодарна, ведь я «спас ей жизнь, абсолютно незнакомой, бездарной и никому не нужной» (это не мои слова, я цитирую!).

Если честно, то меня это немного подбешивало. Вот зачем лить столько слёз попусту? Это глупо и неэффективно. Но всё же, это можно понять, она ведь видела, как я упал и мою рану, не зря же я так долго в кровати валялся и меня так лихорадило.

Я продолжил за ней наблюдать, она начала делать странные вещи со своим платком: нюхать его, прижимать к груди и плакать в него, потом она сложила его между своих ног, положила руки на колени и, держа руками голову о чём – то задумалась. Но странным мне показались две вещи. Платок был большеват и в карман явно не влезал, а второе это её одежда. Она одела мини юбку, когда собиралась лазить? Серьёзно? Неужели тут настолько безлюдно, что можно так одеваться? Хотя может она просто не подумала над этим.