Грузовик резко накренился набок. Трактор пыхтел, однако сдвинуть машину с места не мог. Грязь ещё глубже затягивала правые колёса, подбиралась к подвесной ступеньке. Иштар вцепился Малике в рукав и приготовился в любую секунду выдернуть её из кабины.

Из тягача выбрался черноволосый человек крепкого телосложения, пружинисто побежал по месиву:

— Все из машины!

Вилар открыл окно:

— Что случилось, Эш?

— Трос не выдержит.

Иштар спрыгнул с подножки — в сапоги хлынула вязкая жижа — и с трудом выбрался на твёрдую почву. Эш перенёс Малику на плоский камень. Поставил рядом с ней старика. Подозвал людей. Иштар слушал его приказы и понимал: Эш тронулся рассудком.

Один надзиратель забрался в трактор. Остальные упёрлись руками в правый борт машины. Тракторист поёрзал, покрутился, приноравливаясь к тесной кабине. Глядя в заднее стекло, посигналил, мол, готов. Эш схватился за раму грузовика, потянул вверх. Грязь чавкнула и словно вытолкнула из себя колёса. Эш присел, подставил плечо под кузов, крикнул: «Давай!» — и вместе с трактором медленно потащил машину. Иштар смотрел и не верил своим глазам; ещё минуту назад казалось, что в этой жизни уже ничто не сможет его удивить.

Наконец буксировочный трос провис, грузовик проехал без помощи трактора несколько метров и остановился. Иштар наблюдал, как Эш мыл под дождём лицо и руки, оттирал от глины куртку. Не слишком ли много для нищей страны людей с необычайными способностями? Ориенты плавают как рыбы, убивают криком и парализуют прикосновением. Теперь поразил ещё один народ. Иштар покосился на Малику. В ней тоже есть нечто, покрытое тайной. Она была единственной женщиной, которую он слушал, стараясь не пропустить ни слова, и на которую смотрел с необъяснимой жаждой. Как Малика и говорила, он не увидел в ней своего ангела, зато разглядел демона.

— Иштар! Ты никогда не мёрзнешь? — прозвучал грудной голос, и демон протянул когтистые лапы.

— Когда не думаю о холоде — нет.

Малика поёжилась, подняла воротник пальто:

— О чём ты думаешь сейчас?

— О желании.

— Будь осторожен, Иштар. Не всякое желание исполняется так, как ты хочешь.

Он повозил сапогом по глине:

— Ты знаешь, кто на шхунах?

— Знаю. Ориенты.

— Морской народ?

Малика кивнула. Иштар был готов ко всему, но только не к этому. Он должен помочь людям, которые взяли его в плен! К щекам прилила кровь, перехватило дыхание. Пытаясь вернуть контроль над телом и мыслями, Иштар запрокинул голову, закрыл глаза.

— Это имеет значение? — спросила Малика.

— Молчи.

— Посмотри на меня.

— Молчи, женщина!

— Посмотри на меня! Иштар!

Он зыркнул по сторонам. Надзиратели выливали грязь из сапог. Вилар и Эш проверяли крюки на буксировочном тросе. Немощный старик обматывал шарфом тощую шею.

Малика приблизилась к Иштару вплотную:

— Я даю тебе шанс сбежать.

— Ты? Мне?

— Сбежать как пена с тухлой воды. Как ручей с кучи мусора. Как краска с дешёвой картины. Как грязь с моего сапога. — Малика вздёрнула подбородок и, хотя была на голову ниже Иштара, посмотрела на него сверху вниз; в чёрных глазах скалился демон. — Дело не в людях, которым нужна помощь. Сейчас не важно, кто они. Важно, кто ты.

Взяла Муна под руку и повела его к грузовику.

Борьба с раскисшей почвой продолжалась целый день и добрую половину ночи. Машины остановились возле обрыва. Ручьи с шумом сбегали по склону. В свете фонарей не было видно ни ориентов, ни моря. Вилар посигналил, надзиратели походили вдоль крутого откоса, покричали, но никто не откликнулся. Было решено заночевать здесь, а на рассвете отправиться на поиски. Все улеглись в кузове грузовика среди тюков с вещами, укрылись одеялами. По брезенту барабанил дождь, под брезентом было душно и промозгло. Люди молчали; каждый тешил себя надеждой, что ориенты спрятались глубоко в пещерах и поэтому не услышали криков. И только Иштар пытался вспомнить, как выглядят цветущие еракли, но перед внутренним взором стояла решётка, а за ней гнулся под ветром голый сад.

Разбудила тишина. Путники скинули с себя брезент, на миг зажмурились. Белое небо раздалось вширь и вглубь; на смену ненавистному дождю пришёл снег. Он кружил медленно, тоскливо, как полупрозрачный рой оледеневших мотыльков.

Эш поднялся на ноги, осмотрелся:

— Лагерь сзади. Мы его проехали.

Не дожидаясь, пока развернутся машины, Иштар выбрался из грузовика и пошёл вдоль обрыва, взбалтывая сапогами грязь. В лёгкие врывался ядрёный воздух. Снежные мотыльки опускались на обнажённый торс и превращались в слезинки.

Побережье, некогда покрытое белоснежным мелким песком, сейчас ничем не отличалось от пустоши. Месиво плавно переходило в мутное море. В жидкой глине покачивались шесть лодок. В полумиле от берега виднелись очертания трёх шхун. Иштар расставил ноги, заложил руки за спину и направил взгляд на мглистый горизонт.

Машины затормозили на безопасном расстоянии от обрыва. Вилар отцепил от грузовика трос, присоединил к нему канат и сбросил вниз. Услышав шум моторов, из пещер высыпал морской народ в брезентовых костюмах и резиновых сапогах. Увидев наверху склона ракшада, толпа окаменела.