– Как ты думаешь, сколько мы уже убили, Констанция?!

– Может шесть, может десять тысяч! – крикнула она в ответ, наводя пушкарей и отдавая приказы. Сейчас они концентрировано стреляли по солдатам с щитами, чтоб облегчить задачу обычным стрелкам. – Но если не завалим пролом, то у нас могут возникнуть сложности!

Это точно, сложности возникнут. Пусть гады и окажутся между стенами, где их будут поливать всем подряд со всех сторон, однако, как показывает практика, они вполне успешно делают крышу из щитов. Плюс мы потеряем один рубеж обороны, что уже значит, что на один рубеж мы ближе к провалу. А нам ещё надо будет отбиваться с внешней стороны.

Конечно, им сладко не придётся в секциях, но лучше вообще их сюда не пускать.

Правда теперь вряд ли это у нас получится – передние ворота уже во всю трещат и было приказано оставить их. Вместо этого опустили многотонную решётку, которая перекрыла проход, и приготовились лить кипящее масло первым вошедшим. А вслед за этим к маслу добавим и огоньку.

– Почти готово! – отрапортовал подбежавший к нам солдат. – Последние лекари покидают башню. Осталось только заряды пороха…

Что именно сделать, он не договорил, так как в этот момент нас накрыло градом стрел, которые затмили серое от газов небо. Кто-то крикнул «БЕРЕГИСЬ!!!» и солдаты разом, как по команде, прижались к зубцам стены, прячась от смертельной мороси. Констанция просто резко присела, руками закрыв уязвимые места. Как сделал это и я.

А вот солдат не успел: шальная стрела воткнулась ему прямо в шею, и он хрипя сделал несколько шагов в сторону, оступился и рухнул вниз. Несколько секунд по нам молотил адский дождик, который забрал жизни ещё нескольких человек.

– Я пойду ставить заряды тогда! – крикнул я Констанции одновременно с залпом высунувшихся наших солдат и бросился в ту башню.

Блин, моя мечта на этот день – вдохнуть свежего воздуха. Без всяких примесей, запаха пота и крови, разъедающего глаза пороха и этого непонятного смога. Казалось, что я не чувствовал чистый воздух уже много дней, хотя воюем мы несколько часов. А ещё насладиться абсолютной тишиной, в которой не будет этого грохота. А то такое ощущение, что я оказался на дне индустриального мира.

В башне было очень душно, да и пахло кровью и кишками. Это очень специфический запах, который некоторые по незнанию сравнивают с запахом в мясном магазине. Нет, этот запах иной, только патологоанатомы и работники морга поймут, о чём я. Очень странный и густой запах, от которого ты не скроешься.

Всё это помещение было залито кровью и завалено тряпками. Повсюду стояли столы, кровь в которые давно впиталась, сделав их бордовыми.

Сейчас сюда солдаты заносили небольшие бочонки, размещая их у одной из стен.

Здесь же я увидел наших лечилок. Женщины-санитарки наспех помогали раненым покинуть башню, придерживая их или таща на себе. Некоторые до сих пор на скорую руку перевязывали несчастных, готовя их к эвакуации. Были здесь и целительницы, несколько штук, которых мы наскребли со всей Фракции Ночи.

Конкретно целительницы были довольно редким явлением, зачастую оседая в какой-нибудь лечебнице, где исцеляли богатеев, или в храмах своей богини. И куда меньше вели свободный образ жизни как Рубека. Вообще, только её, кто тупо путешествует и лечит за деньги, я и знал.

Кстати говоря, она сейчас отчаянно кого-то исцеляла. Какого-то мужика, у которого из живота хлестала кровь. Неведомым образом ему видимо пробили броню, и сейчас Рубека боролась за его жизнь.

– Рубека, надо убегать! – я по привычке говорил громко, хотя здесь было куда тише, чем на улице. Только хлопки откуда-то извне и треск, словно кто-то стучит палочками по камню.

Около меня прошли ведьмы с магией лечения, в одной из которых я узнал пленённую подругу героя. Они помогали последним раненым покидать это место.

– Рубека!

Я похлопал её по плечу, и она мотнула головой на человека. При этом её взлохмаченные волосы забавно дёрнулись.

– Немного осталось?

Рубека закивала головой.

Вообще это было не дело, с каждой секундой мы теряли шансы на успех, но силой выпнуть…

Не успел я додумать, как она хлопнула окровавленными ладошками, показывая, что закончила. Последние санитарки подхватили мужчину и волоком вытащили его из башни. А Рубека бросилась собирать что-то в сумку, какие-то склянки, тряпки, инструменты и прочую утварь.

Выглядела Рубека при этом так себе. Синяки под глазами, бледная кожа, впалые глаза. Это сражение далось нелегко и ей самой, и казалось, что рыжая немножко не в себе от усталости. Пока она собирала свои вещи, я быстро-быстро ставил свечки на бочки, чтоб они буквально через пару минут дошли до пороха и дали нам бум.

– Готова? – спросил я, когда всё было расставлено и подготовлено.

Она неуверенно оглянулась, но времени думать об этом не было; я схватил её за руку и вытащил на улицу, где нас практически сразу оглушило залпами ружей. Мир вновь включил полную громкость и теперь хуярил как пуганный по барабанным перепонкам.