– Что происходит, ты можешь к ним подключиться? – спросил Рутра у ИрЭн.

– Не получается. Могу только включить переговоры ЯтСан с… вами.

Уже весь коллектив воспринимал подобное со смехом.

– Если бы вы знали, насколько ситуация несмешная, – сказал Рутра с грустью.

– Реально все так серьезно? – задал вопрос Андриан, подойдя немного ближе к Рутре.

– Поверь, дружишь, поверь. Все очень серьезно.

– Но это же не метод предотвращения.

– А ты знаешь метод предотвращения? Или ты думаешь, что подобное, именно ядерная война, не могло случиться уже? Поверь, ее предотвращали много раз. Даже была масса случаев, когда из-за сбоя или ошибки аппаратуры это могло произойти. Причем это было с разных сторон противоборствующих стран.

– Реально?

Рутра посмотрел на него немного надменно.

– Я не в том смысле, что не верю.

– Многие случаи невозможно скрыть. Они общеизвестны. А есть случаи, когда все люди как бы чувствовали, что в глубоких бункерах на полном серьезе разрабатывается и планируется сценарий ядерной войны. И сейчас это происходит. И планировка, и вероятность начала процесса без ведома человека.

– Ты извини, конечно, но мне трудно в это поверить.

– Господа, вы о чем? – подойдя, спросила ИуЛия.

– Это совсем не шутки, подруга, – все еще грустно сказал Рутра.

Такое обращение при всех заставило поверить в серьезность опасений. Неожиданно прошел холодок по телу ИуЛии. Это наблюдалось визуально. В глазах Катрин показался задумчивый страх. А в головах всех прокатилось понимание общего фона давящих мыслей и образов. Они поняли, почему столь грандиозная и суперсекретная программа представлена им как обычный школьный эксперимент, хотя и в суперсекретном центре, почему отношения не строго иерархические, официальные, а дружеские. Все эти секретности, строгости, официальности не имели значения на фоне глобальной проблемы, которую хотели решить. Они невольно почувствовали гордость за себя, за возложенную на них ответственность, за возможность предотвратить катастрофу, в которую, впрочем, им было очень трудно поверить. Но приведенные примеры – войны и катастрофы – отрезвляли.

– Ведь действительно – происходили же глобальные природные катастрофы. О них никто не предупреждал. В них мало кто верил. Если человек и современная цивилизация существовали бы 60 миллионов лет назад – астероид, который убил динозавров, не упал бы? А супервулкан Йеллоустон взрывается почти каждые 600 тысяч лет. Прошло с последнего взрыва 640 тысяч лет. Почему же он не может взорваться завтра?

ИуЛия посмотрела на Рутру с вопросом.

– Йеллоустонская кальдера – вулканическая кальдера. Это не один вулкан, это большая территория – около 55 км на 72 км. Представляете? Мощь настолько велика, что представляет угрозу существования США. Да что там США, мир войдет в темную апокалиптическую ночь. А ядерная война и в придачу элементы химической и бактериологической составляющей? Эти явления и события вполне реальны. Люди не верят в них только из-за психологического эффекта вытеснения. Вытеснения из сознания реальности события, в которое не хочется верить как в нечто совершенно ужасное. Ведь мы почти каждый день видим те или иные отметки о трагически погибших – от кладбища и венков, фото, символов веры вдоль автодорог до памятников и праздничных дат. Однако продолжаем считать: смерть должна миновать нас.

– Я хочу к ребенку, – жалобно прозвучал голос ИуЛии.

– Я тоже, – послышалось от Катрин.

– Я не знаю, как вам объяснить… Я же не могу сказать, что это 100% должно случиться. Но наш эксперимент и состояние мира, все эти случаи, кстати, задокументированные и всеми сторонами признанные, говорят: все реально. Именно события в том мире. Там, в ходе эксперимента, я предусмотрел маркеры проверки. Я специально совершал поступки, влияние которых на наш мир можно проверить. Вот смотрите: если мир на одну ступень впереди нашего, то слабое событие там может отразиться, многократно усилиться у нас, но только если существует прямая связь.

– Это как – прямая связь? – задал вопрос за всех Андриан.

– Прямая связь – это когда событие не коррелируется, то есть не распространяется между мирами. Согласитесь, если есть множество миров, то почему только на нас должно повлиять событие там.

– Подождите, подождите. А как это? Как это сразу множество миров взаимодействует? – теперь уже Катрин опередила Андриана, задав вопрос.

– А вот так. Если идет радиопередача в эфире, она что – передается только на ваш радиоприемник? Если светит Солнце, излучает радиацию звезда или реликтовое излучение вселенной – это же все не только в адрес Земли идет. Так ведь?

– Да, но это же жизнь.

– Посмотрите, что происходит! – опять эмоции ИуЛии вернули всех к наблюдению за событиями в далеком мире, но мозг, сознание, психология никак не могли этого понять логически.

Хотя это было как прямой эфир в телепередаче, сознание не могло адекватно внушить себе же веру в реальность этого. Осознать, что ты видишь настоящий другой мир, да еще и человека там, в которого вселено сознание личности, тело которой лежит в соседней комнате, было выше логического понимания. Возможно, первый прямой эфир так и воспринимался. И необязательно даже первый, а какой-нибудь очень знаменательный, который так же воспринимался с сомнением в его реальность. С сомнением и вопросом: как это – то, что сейчас происходит там, на Луне, мы видим и слышим здесь? Однако это была реальность.

ЯтСан неслась наперекор встречному транспорту. Погоня за ней превращала уличное движение в игру тетрис. Причем она не убегала, а заигрывала. То перескочит на клумбу, то крутым разворотом поедет в «правильном» направлении, то, развернувшись, «поскачет» по автомобилям, то внесет суматоху на тротуарах. Это была трагическая комедия, но без жертв и смеха. Она вышла на «финишную прямую», несколько машин позади столкнулись, это повлекло за собой месиво. Катрин ахнула.

– Жертв нет, – прокомментировала ИрЭн.