– Можешь, – согласился Лис, – и много раз придумывал, и ты никогда, никогда бы не поставил Эсу к Толу. Тебе бы даже в голову это не пришло!

– Ты не знаешь ничего лучше, как только критиковать, а это легче всего! Кроме подъёбок, у тебя есть еще что-нибудь? Предложи свой план расстановки, я рассмотрю его. Молчишь?

– Кто меня будет слушать, ты слушаешь только Никто.

Друзья замерли на своих местах.

–О-о-о, чёрт… – протянул Никто, который до этого не сказал ни слова в течение всего разговора.

– По-вашему, я делаю то, что говорит мне Ник, – сказал Орёл и потянулся за сигаретой. – Да?

– Да, – ответил Лис. – Кто ещё уберет Косого от Энрики, чтобы не рисковать Косым, а Эсе даст в пару Тола, чтобы её подстраховать.

– Лис, меня сюда не надо впутывать! – взмолился Энрики.

– На самом деле! Хватит унижать его, – сказал Косой, – ему и так сегодня дали понять чего стоит его любовь и преданность! И я этому не удивляюсь, со мной Орёл поступил так же.

– Да, – Орёл повысил голос. – Если хотите, я предаю Энрики! Он слабый и я не хочу рисковать Косым ради него! – он обвёл их взглядом. – Я честен с вами, говорите, что скажете мне? – он обернулся к Энрики. – Скажи мне всё, что хочешь, я тебя сливаю, признаю. Если бы тебя защищал Косой, вполне возможно, что ты отделался бы ранением, но только и Косого наверняка ранят, а я этого не могу позволить, с Вилом же тебя наверняка убьют. Так я отплатил тебе за все, что ты для меня делал, – он тряхнул головой, откидывая волосы назад, на сером красивом лице его не читалось ни смущения, ни раскаяния.

Он смотрел на Энрики, смотрел ему в лицо спокойно и уверенно.

Энрики опустил взгляд, склонив голову:

– Спасибо за честность, Арел, я не первый день тебя знаю и я не удивлён. Я понимаю, что твои мысли реальны и правильны. И мы не дети, чтобы размазывать слёзы по щекам, когда нас не взяли в игру. Это не игрушки, ставки слишком высоки, это жизнь – где каждый сам за себя. Но я заставлю тебя переменить своё мнение обо мне после боя, – он поднял голову. – Рано записываете меня в покойники! Ничего больше говорить не стану, словами этого не докажешь, сами увидите! – и, видя жалость на их лицах, он почти закричал. – Не дождётесь моей смерти! Не верите мне? Ну и пусть! Мне плевать на вас и на ваши расклады, я просто хочу жить! Я хочу остаться в живых! И я останусь, хоть вы вообще меня бросите одного. Не думайте, что я в пустую говорю, мне страшно, очень страшно идти вот с этим, – он приподнял свою искалеченную руку, – но я должен, иначе я сам себя уважать перестану! И то, что вы меня бросаете, я бы и сам так поступил, случись это с кем-нибудь другим. Если тебе не повезло, это твои проблемы, не впутывай в них других, не тащи за собой, – он замолчал.

И никто из сидящих за столом не проронил ни слова. Вил хотел вроде что-то сказать, но потом передумал и тоже сидел молча. Он уже начал привыкать к ним, и подстраивать своё поведение под основных – Лиса и Орла. Он стал более молчаливым и задумчивым, и он становился другим.

– А может и правда? – сказал, наконец, Тол. – Чего заранее-то Энрики хоронить, я вот думаю, только лучше к нему поставить меня.

– Заткнись, – бросил Орёл.

– Да пойми ты! Не хочу я быть с Эсой в паре! Она слишком слабая для меня!

– Она восстановилась, и она нормальная для тебя!

Эса что-то спросила на «нечистом». Лис ответил ей на её языке, назвав их имена по парам, так, как по новому их распределил Орёл.

Эса засмеялась радостно.

– Никто продвигает тебя так, как тебе бы хотелось, – сказал ей Лис, – чем ты заслужила такую милость? Может своей «нечистой» дыркой?!

Эса побелела от ярости:

– Не ты ли сам готов был лизать мою дырку совсем недавно?!

– Скоро все мы будем лизать одну «нечистую» дырку, – прошипел Лис.

– Хочешь начать прямо сейчас?! – не выдержал Никто.

– Эй! – закричал Орёл. – Говорите на «чёрном»! С каких это пор за этим столом звучит «нечистая» речь?!

– Привыкай, – сказал Лис, обращаясь к Орлу, – скоро мы все будем петь на «нечистом», как миленькие!

– Ну уж нет! – возмутился Тол. – Не бывать этому!

– А ты запоёшь самый первый! – огрызнулся Лис.

– Всем молчать! – Орёл был разозлён. – Заткнитесь все! Иначе это никогда не кончится, вы не дети! Вы опытные воины, и вас, как ни поставь, всё равно будет хорошо!

Они засмеялись.

Орёл удивлённо замолк, потом улыбнулся:

– И не цепляйтесь к словам! Всё! Закончили обсуждать, будете драться так, как я вам говорю! Всё, Лис, ты заткнулся?

– А у меня есть выбор?

– Нет!

– Я молчу.

– Всё, на этом и решили.

– Я не хочу быть с Эсой! Не хочу!

– Послушай, Тол, – сказал Орёл, едва сдерживая себя, – это твоя баба или моя?

– Ну, – буркнул Тол.

– Ты её притащил ко мне в замок, ты умолял меня взять её?!

– Да, но одно дело ебать её, а другое – драться с ней в паре!

– Ах, так! – Орёл встал. – Ну тогда я её сейчас прирежу, и вопрос будет закрыт!

Он быстро обогнул стол, приближаясь к Эсе. Она вскочила, тоже очень быстро, оттолкнув Вила, встала за него, вытащила меч. Вил поднялся, лицо его перекосилось, но, однако, он не сделал попытки уйти в сторону и заслонял её.

– Арел, не надо! – крикнул Тол.

Но было уже поздно, Орёл его не слышал. Использовав Вила как щит, он толкнул его на Эсу, на её меч, и ей пришлось отдёрнуть лезвие назад. Желая прикрыться Вилом, она сделала только хуже для себя: секундного замешательства хватило Орлу для того, чтобы перехватить её руку, резко выкрутить запястье. Он был сильным и опытным, и действовал очень быстро и безжалостно. Она закричала от боли, пальцы больше не могли удерживать меч, со звоном он упал на пол и покатился по ступеням помоста вниз. Свободной рукой Орёл ударил её, не выпуская запястья, дёрнул на себя, валя на пол. Он не дал ей ни единого шанса собраться и хоть что-то предпринять. В следующее мгновение он уже выхватил из-за спины блестящее лезвие, готовясь нанести смертельный удар – его коронный удар, которым он с одного взмаха снимал головы своим поверженным врагам. Ударом, сшибая Эсу на пол, он предусмотрительно развернул её головой к краю помоста, так, чтобы его замаху не могли помешать ни сжавшийся Вил, ни массивные стулья и стол. Оглушённая, она взглянула на него и поняла, что сейчас умрёт, не выдержала, закричала очень громко на «нечистом»: