Шрифт:
– Ты про «Цирк Поммера»? В четверть седьмого. Кинотеатр «Палас». – Надя тяжело вздохнула. – Может, тебе еще билет показать? У меня где-то валяется.
– Покажи, – спокойно велел Опалин и поглядел на нее загадочным взором, в котором ей почудилась неприязнь.
Надя принесла из комнаты сумочку, обшарила все отделения и нашла-таки билет, который завалился в самый угол. Опалин расправил его и тщательно прочитал все надписи.
– Ну и зачем это? – мрачно спросила Надя, забрасывая косу за спину. – Ты что, меня подозреваешь в чем-то?
– Да при чем тут подозрения, – проворчал Опалин, возвращая ей билет, – мне протокол надо будет оформить, понимаешь? Свидетельница такая-то, жила в одной квартире с жертвой, в тот день была там-то и там-то, рассказать может то-то и то-то, в доказательство своих слов предъявила, к примеру, билет на фильму…
– А! Строго как у вас…
– Конечно. Я же не для себя расспрашиваю, а для дела…
Надя немного успокоилась, но все же глядела на него недоверчиво. Чтобы не настораживать ее, Опалин перевел разговор на родителей Галины.
– Скажи, ты их хорошо знаешь?
– Ну, раз мы живем в одной квартире… – ответила девушка, поводя плечом.
– Что они за люди?
– Они-то? Обыкновенные…
– В каком смысле?
Надя неожиданно рассердилась.
– В таком! – Она сверкнула на Опалина глазами. – Ну что о них можно сказать? Анна Андреевна вся в семье, Анечка часто болеет, Лиза вот тоже… учится не очень… Аристарх Николаевич работает, у него ответственная должность в Моссовете, еще по партийной линии нагрузка…
– А чем он конкретно в Моссовете занимается?
– В жилищно-строительном комитете состоит, – ответила Надя, наморщив лоб. – Они муниципальным и кооперативным строительством руководят… и не только в Москве, но и в губернии.
– А-а, – протянул Опалин. – Важное дело.
Новоиспеченная столица пухла и лезла во все стороны, как дрожжевое тесто, которое проворонила беспечная хозяйка, и в этих условиях строительство действительно имело огромное значение. Увы, квартирный вопрос, испортивший москвичей, решался туго и явно не поспевал за ростом города.
– Я не могу себе представить, как она могла решиться на такое, – пробормотала Надя, ежась, – она же видела, что все ее любят, хотя Анна Андреевна своей воркотней любого выведет из себя…
– Воркотней?
– Да, она очень настойчивая бывает, и одно и то же… по много раз… это, знаешь, раздражает. Моя-то мама совсем другая… поэтому я вижу разницу.
– А мама твоя где сейчас?
– Так она в тресте работает. У папы секретаршей.
– Разумно, – неизвестно к чему заключил Опалин и попросил лист бумаги и ручку, чтобы написать протокол.
Не без сожаления он отлепился от мягкого дивана, подсел к столу и стал писать, но неожиданно прервался.
– Не для протокола, просто мне любопытно. Почему ты не в домашней одежде? Я тебе помешал куда-то идти?
Губы Нади дрогнули.
– Нет, я… Ты правда не для протокола?
– Честное слово.
– А то я тебе не скажу.
– Нет, скажи. Мне просто интересно.
Девушка вздохнула.
– Я очень скверная, ты мне веришь? Я выдумала, что у меня сегодня важное занятие, чтобы не идти на похороны… Я испугалась, что не выдержу. Я… понимаешь, я до сих пор не могу представить, что Гали больше нет… Умом понимаю, но… как же так? Ведь она же была жива совсем недавно… В общем, я ушла утром и вернулась, только когда убедилась, что они ушли. И тут ты позвонил…
– Понятно, – кивнул Опалин и снова наклонился над листом.
Глава 8
Пивная № 22
Часы чихнули, потом пробили одиннадцать, довольно крякнули, словно сделали нужное дело, и пошли тикать прежним ходом. Опалин сунул протокол в папку и поднялся.
– Ты разве не будешь дожидаться Евлаховых? – удивилась Надя.
– Нет, я лучше потом зайду.
Он чувствовал себя не в настроении общаться с людьми, которые придут с похорон, наверняка будут плакать, переживать свое горе – а тут он со своими расспросами, которые будут растравлять их раны. Поглядев на Надю, он понял, что она угадала его мотив, и насупился. Чего он не понял, так это того, что его чуткость сильно возвысила его в глазах девушки. Она знала о том, что Евлахов настаивал на расследовании гибели дочери, и предвидела сплошные неприятности. А тут пришел обыкновенный, можно сказать, юнец, неловкий, но, кажется, старательный. И его вполне реально было приручить.
– Я все-таки не думаю, что Галя покончила с собой, – заговорила девушка, когда Опалин в передней обматывал шею шарфом и натягивал пальто. – Она… видишь ли, она была расстроена, но не настолько…
Незваный гость повернулся к ней, выпятив челюсть, и она увидела, как колюче блеснули его глаза.
– Я пока вижу только, что ты мне врешь, – сказал безжалостный Опалин.
Он произнес эти слова по наитию, отчасти для того, чтобы посмотреть на ее реакцию, и выражение ее лица показало ему, что он совершенно прав.