Шрифт:
Набрав текстовый ответ, Трипольский откинулся в кресле и напрочь забыл обо всём.
Его приглашали.
И он, естественно, принял приглашение.
Глава 8. На пороге
Почему белотелые оставили эти тоннели, стало ясно уже вскоре.
– Тут они тоже не стреляют? – Роберт склонился над длинным антропоморфным коконом. Вика замерла над его плечом, поглядела недолго на труп и отвернулась – глаза покалеченной девушки сверкнули ненавистью.
– Стреляют… Заготовки к ним… лояльны… Но Смерть – нет…
– Смерть? – уставился на аборигена Роберт.
– Тварь… Сколопендра… – пояснил он. Возможно, Роберту показалось, но голос их провожатого дрогнул. – Лучше быть мясом… в стеклянной колбе… чем попасть под… укус Смерти… Она не всегда… убивает сразу ядом… Иногда ест… живьём…
Быть может, в иных условиях его слова и казались бы дикими, безумными даже, но только не в полумраке жарких пещер, где каждый шорох мог принадлежать меняющей облик гибели. Космопроходцы свыклись даже с тем, что идущий рядом жилистый юнец – вовсе не юнец, а бессмертный член прошлых экспедиций с Земли. И чтобы догадаться, какой конкретно, особого труда не требовалось.
– Они искали… вход в Храм… – абориген на ходу бесцеремонно дёрнул Роберта за руку, чтобы тот следовал за ним. – Механический город… лишь надстройка… Многоуровневая оболочка… Из него множество… ходов в Храм… Но они и сами… теперь плутают…
Роберт не расслаблялся ни на миг. Он не верил провожатому. Каждую секунду ждал подлости, коварного броска, хоть и понимал, что удобный момент выпадал уже не раз, но абориген им не пользовался. С другой стороны, сделай он что с Робертом, Вику пришлось бы тащить. А это ему незачем.
Впервые в жизни Роберту было так тяжело. Не физически даже, а морально. Всякий раз, когда в поле зрения попадала баюкающая культю Виктория, его душила беззубая злость. Выворачивало наизнанку при одной только мысли, что вся их надежда – призрачное предчувствие непременной встречи со своими – медленно, но верно рушится.
Ганич мёртв. Иначе не могло быть, ведь они своими глазами видели, как повторитель натянул на себя его облик. В живых людей они не превращаются. А значит, что-то стряслось. Значит, у основной группы дела идут совсем не гладко, и вполне возможно, им не до поисков пропавших…
Они всё спускались, а тоннель, порой совсем непроглядно-чёрный, теперь постоянно поворачивал влево. Судя по стенам, это был некий технический ход, старый, даже очень. Исходя из наклона и мизерного угла поворота, Роберт мысленно представил размеры того, что они обходили по нисходящей спирали. Это наверняка был тот самый механический город. И он был огромным.
Абориген остановился внезапно, будто бы услышав мысленные мольбы космопроходцев о привале.
– Отдохнём… Заодно… вот… – Он протянул каждому по паре грибов. – Ешьте…
Роберт запихнул сочный, чуть вязкий гриб в рот целиком – есть хотелось очень. Но, опомнившись, хорошенько пережевал. Привкус стали был неприятным сюрпризом.
– Они портятся?..
Абориген нехотя покачал головой, но глаз не открыл. Прислонившись затылком к стенке, он, казалось, хотел подремать.
Сам беловолосый не ел вообще. С их первой встречи космопроходцы ни разу не видели, чтобы он хоть что-то положил в рот. Ещё этот привкус… Второй гриб Роберт убрал за пазуху, украдкой глянул на пищу Вики. Вроде такой же…
– Откуда ты пришёл?..
Якут заозирался. Глупо, но он не понял даже, что абориген обращается к нему. А когда понял, ляпнул невпопад:
– В Верхоянске родился.
– Когда ты набросился… на меня… Откуда ты вылез?.. – Роберт очень хотел, чтобы тот не раскрывал глаз. Лишь бы не чувствовать на себе десяток пудов его взгляда! – Там много ходов… Дождевики каждый день… делают новые… и засыпают старые…
– Из-под модулей. Я провалился…
– Что ты видел?..
– Голубое озеро. Но не с водой.
Беловолосый еле заметно кивнул, будто услышанное подтверждало какие-то его мысли.
– Ты входил… в него?..
– Нет, – соврал Роберт.
– На умного ты… не похож… Значит – везучий… – Абориген, не открывая глаз, поправил «бельгийское дерьмо» на коленях.
Вода тоже приобрела стальной привкус. Роберт глотнул немного, только чтобы не мучиться липкой сухостью – как будто крови попил. Проверил даже, мазнув языком по запястью, – вода ли. Вода. Возможно, она просто усилила послевкусие от гриба. Но на ум гуртом наваливались галдящие мысли о коварстве.